– Да, бегунов много. – Подытожил Давид. – Несмотря на то, что преследователей обычно гораздо меньше.
– Имеешь в виду бесов? – Угрюмо спросил Сергей.
Давид выразительно на него посмотрел, потом улыбнулся и подмигнул:
– Потом поговорим…
Айгуль перебила его:
– Можно анекдот расскажу? Мама с маленькой дочкой идут по улице. Смотрят – дохлая кошка на обочине. Дочка спрашивает маму: «почему она так лежит?» Мама отвечает: «Эта кошечка умерла и отправилась на небо к боженьке». Дочка опять спрашивает: «А почему он ее тогда обратно выбросил?»
Мы рассмеялись. Громче всех, воздевая руки к небу, смеялся Малдыбай.
– Оленька, сделай мне массажик, – Давид лег на живот.
Оля улыбнулась, сняла с него майку, плавно провела ладонями по коже вокруг шрама. Сергей задумчиво посмотрел на движения ее рук – неторопливые, сосредоточенные и уверенные.
Оля делала массаж профессионально и красиво. Сергей продолжал зачарованно за ней следить.
Минут через двадцать Оля закончила.
– Спасибо, милая, – Давид повернул к ней голову.
– А мне сделаешь? – Озорным голосом спросила Айгуль.
– Ложись, – улыбнулась Оля.
Она сделала массаж Айгуль, потом вызвался Виталик, она сделала и ему.
– Мне тоже можно? – Осмелев, усмехнулся я.
– Нет, – просто ответила Оля, не глядя на меня. – Я устала, – добавила она после паузы.
Малдыбай тихо проговорил что-то по-казахски. Я обернулся к нему и встретился взглядом с его разными глазами. Белесый смотрел куда-то далеко сквозь меня.
– Албасты6, – усмехнулся он, поднялся на ноги и направился к своему коню. Айгуль рассмеялась.
– Что он сказал? – Спросил я.
Она продолжала смеяться.
– Расскажи… – Повторил я просьбу.
– Это фигня, – махнула она рукой, – непереводимая игра слов. Считай, что он пожелал тебе удачи в пути.
После обеда маленький караван выстроился совсем другим образом. Малдыбай ускакал вперед. За ним Шли Давид с Сергеем. В нескольких шагах от них я, и в хвосте плелись Виталик, Оля и Айгуль.
– Я хочу п-пройти медитацию на смерть, – негромко проговорил Сергей Давиду, но благодаря встречному ветру мне были слышны все его слова.
– Какую именно? – Посмотрел на него Давид.
– Что, их много?
– Конечно. У буддистов есть, у йогов, у ниндзя. Есть пхова, которую проводит лама Оле Нидал.
– Да, я именно п-про этого ламу слышал. П-пхова. Красивое слово. А ты м-можешь научить этой медитации?
– Медитации нельзя научить. Через нее можно только пройти, – Давид с усмешкой смотрел на Сергея.
– Но ты можешь провести через нее?
– Мы скоро будем проходить через нечто похожее.
– Та новая п-практика, о которой Айгуль говорила?
– Я не знаю, о какой практике Айгуль говорила, – улыбнулся Давид.
– А в чем заключается м-медитация на смерть в п-пхове?
– В ней много раз повторяют определенную мантру, потом закрывают все отверстия в своей голове, вот так… – Продолжая идти, Давид приложил руки к лицу так, что его мизинцы и безымянные пальцы закрыли рот, средние – ноздри, указательные – глаза, а большие – уши. Через несколько секунд он убрал от лица руки:
– Так ты перестаешь ощущать этот мир, он перестает существовать для тебя. В то же время ты закрываешь все дырочки, через которые может выйти твое тонкое тело. И тогда ему не остается ничего другого, как выйти через единственно правильную дырочку – через твой родничок на макушке.
– Но т-там же у меня сейчас нет дырочки… – испуганно проговорил Сергей.
– Благодаря этой медитации появится… Кость рассосется и вернется то отверстие, которое было при рождении. Через него твоя медитация отправит тонкое тело в ту точку в пространстве, куда оно должно отправиться после смерти. Оно познакомится с тем местом, и потом, во время настоящей смерти, уже не будет испытывать страх перед неизвестным, а сразу отправится туда, куда нужно.
– А куда н-нужно?
– А я откуда знаю, куда тебе нужно, – Давид рассмеялся, потом оглянулся и посмотрел на меня внимательным взглядом, словно уличал в подслушивании. Я невольно сбавил шаг и вскоре присоединился к Виталику и девушкам.
Виталик снова проверял свой мобильный телефон:
– Так и нет связи…
– Звонков из Кремля ждешь? – Спросил я.
– Все равно… Обидно даже. Платишь за услугу, а ее тебе не предоставляют.
– Блин, разносит меня что-то… – Пожаловалась Айгуль Оле. – Все из-за нерегулярности практик. Сидим в Алма-Ате, как в жопе мира, ни семинаров тебе, ни ретритов.
– Все только от тебя зависит, – спокойно возразила Оля, – самой практиковать надо. В крайнем случае – взяла билет и поехала на семинар, хоть в Москву, хоть в Новосиб, хоть еще куда-нибудь.
– Бля, не корчи из себя умную… Просто меня несет, и я не знаю, куда – то ли в рай, то ли в дерьмо. Но скорее, все-таки, в дерьмо. От этого хреново.
– Слушай, – Оля повернула голову к Айгуль, – я одну классную притчу прочла у Ошо. Хочешь, расскажу?
– Давай, – пожала плечами та.
– В Японии был один очень строгий учитель, которого боялись ученики. – Тихо и неторопливо начала Оля. – Однажды один ученик на колокольне отбивал время. В это время в ворота вошла красивая девушка. Ученик засмотрелся на нее и пропустил удар. Он замечтался и на какое-то время забыл то, что делает, забыл себя и потерял осознанность. В этот самый момент Мастер, который стоял сзади, сильно ударил его по голове своим посохом. От этого удара ученик упал и умер. Ученика похоронили, а мастер продолжал учить. Все очень уважали этого мастера и поэтому почти никто не возмущался. Тем более что в Японии существовала традиция – когда ученик приходил к мастеру, он отдавал в его распоряжение и свою жизнь и свою смерть. Но когда кто-нибудь спрашивал мастера об ученике, он только смеялся и ни разу не признал свою вину. Тот ученик достиг того, что ему было необходимо, говорил он. Его тело упало, но он стал бдительным. Исчезли иллюзии, всё разрушилось вместе с телом. Он умер в бдительности. А если человек может достичь бдительности и смерти, он станет просветлённым. Это не было убийством. Ученик собирался умереть в любом случае, и мастер знал это. Иначе он бы не стоял рядом с учеником, пока тот бьёт в гонг – у мастера могли быть дела и поважнее. Но мастер решил, что в тот момент не было ничего более важного. Мастер знает точный момент смерти своего ученика, и он использует его наилучшим образом, чтобы ученик постиг то, что ему необходимо. Этот мастер был одним из величайших в Японии, но при этом только десять его учеников стали просветленными. Так мало его учеников пришли к просветлению потому, что другие боялись и защищались. Когда человек защищается, он упускает. Чтобы постичь что-то рядом с мастером, нужно быть незащищенным и открытым.
– Ну и что? – Айгуль бросила быстрый взгляд на Олю.
– Это просто о доверии. Поговори с Давидом.
– Он и так все видит… Про преследователей загнул. Все же на меня проецируется – точь-в-точь.
– У каждого есть нечто, что его преследует. Так что не считай себя уникальной.
– Пошла ты на хуй! Как обычно начинаешь строить из себя самую правильную.
– Нет. – Рассмеялась Оля. – Просто мне сейчас, наоборот, кайфово. Так все понятно!
– Ну и иди в жопу со своим понятием! – Айгуль замолчала.
Виталик бросил на меня удивленный взгляд и еле заметно покачал головой.
– Тебя тоже не спрашивают, козел вихрастый! – Айгуль громко и заразительно рассмеялась, за ней – и мы.
– Неужели я из тех, кто прыгнул, но не может приземлиться? – Ее голос вдруг снова стал серьезным.
– Что это значит? – Спросил я.
– Давид рассказывал про таких. Они ушли из одного мира, но не могут попасть в другой. Прыгнули через пропасть, но не могут ее перелететь. Большинство из них разбивается, а некоторые так и остаются висеть в безвоздушном пространстве. Их участь еще печальнее… Может, и я таким же образом сейчас зависла в нигде?
– По-моему, ты все путаешь. – Возразила Оля. – Давид имел в виду астральные тела