– У каждого своя война, – сказала я.
– Да, – в голосе Вильмы появился еле заметный светлый лучик. – Поэтому я и не думаю капризничать… не пытаюсь заставить своих людей выполнять мои прихоти. Делаю всё, что могу делать здесь, ради победы над адом.
– Но почему ты сказала, что после войны будет тяжелее?
– Карла, милая Карла… – Виллемина снова опустила голову, и лучик погас. – Мы вернёмся с войны, и всё это встанет в полный рост… наши искусственные тела с нечеловеческими потребностями, наша ужасная память, наш опыт, которого никому не надо… Наши неизменно юные фарфоровые лица – и рядом с нами будут стареть живые любимые…
Ужас меня хлестнул, как стальной трос, – наотмашь.
Видимо, это отразилось у меня на лице. Вильма взяла мои руки, поднесла к губам, прижалась к ним щекой:
– Прости, милая моя девочка. Я не должна была. Не думай пока об этом. У нас ещё будет время об этом подумать, что-то решить… что-то, быть может, исправить. Пока рано. Пока нам нужно победить. Присмотри за этим юношей, за перелесцем, хорошо? Он нам зачем-то очень нужен, я чувствую. Как минимум он многое объяснил мне, даже не сказав ничего конкретно.
– Хорошо, – я сдержала вздох и вморгнула слёзы, даже улыбнуться сумела кое-как. – Ты тоже не думай, государыня моя, фарфоровый герой. Будем решать задачи по порядку, ладно?
Вильма провела кончиками пальцев по лбу, словно стирая дурные мысли.
– Ну что ж, – сказала она уже легче и веселее. – Нам пора побеждать, милая Карла. Я уже опаздываю самым нестерпимым образом, да и тебя наверняка ждут. Я постараюсь не засиживаться в Штабе за полночь – и, быть может, мы успеем поболтать перед сном.
Я поцеловала свою государыню в щёку – и она выпорхнула из нашей гостиной так легко, будто этот страшный груз и не давил на неё.
А я пошла поискать Ричарда – и как раз вовремя.
Ричард оказался у нас в каземате – и завороженно разглядывал наше связное зеркало. Было очень заметно, что ему хочется стекло полапать, вот прям руками потрогать, но он опасается. А лицо у него было восхищённое и ошарашенное.
– Да что ты там увидал-то? – приставал Жейнар, но Ричард только мотал головой.
– Ричард! – окликнула я.
Похоже, вывела его из транса. Он вздрогнул и обернулся:
– Леди Карла, а что там?
– Ну, – я только плечом дёрнула. – Смотря где.
Жейнар сморщил нос:
– Ну Ричард, я ж говорил! Это зеркало для связи. Наносишь эликсир – раз, два, три – и тебя слышит человек с другой стороны. Вот что там?
Ричард виновато ухмыльнулся:
– Нет, Жейнар, я ж не про это. Про связь, про эликсир – я всё понял. А вот внутри там что? Вот прямо там, в… в глубине там?
Мы с Жейнаром переглянулись.
– О! – радостно воскликнул Ольгер, который вошёл и услышал только последнюю Ричардову реплику. – Это вампирские пути, что ли?
Жейнар присвистнул.
– Впрямь вампирские пути? – удивилась я. – А как ты их видишь?
Ричард пожал плечами и покрутил пальцами: ему было не объяснить.
– Ну… вот… будто… там, в той комнате, в зеркале… за ней ещё что-то, понимаете, леди? Она как будто не совсем настоящая… не просто отражение… Я ж и раньше смотрелся в зеркала, и в это зеркало уже смотрел, а такого не видел. Подошёл вот поближе – а там это… ну вот это… глубина!
– Но тебе не страшно? – спросил Жейнар.
– Нет, – уверенно сказал Ричард. – Занятно очень. Только это, видно, не вампирские пути. Вампиры же – из ада?
Он попался. Мы втроём ему начали объяснять про вампиров. Он расспрашивал, мы объясняли, потом мы обедали и разговаривали про вампиров – и Ричарда, кажется, слегка укачало от такого количества сведений. Потом за Ольгером прислали из Аптекарской коллегии, потом жандарм за Жейнаром зашёл, а у меня образовалась небольшая пауза – и я уже одна рассказывала… а потом пришёл Валор.
В последнее время мы почти не виделись. Валор занимался научной работой, он был то у медиков, то в госпитале, то у Фогеля – и при этом по вечерам и ночам читал лекции для курсантов-некромантов. Ему не надо было есть, спал он урывками, свободное время проводил в библиотеке – но, похоже, иногда его накрывало и очень хотелось увидеть меня и Виллемину. А может, и остальную нашу команду.
А мне целую секунду хотелось прыгнуть ему на шею, как отцу в детстве.
– Как же я рад, что застал вас, деточка, – сказал Валор. – Есть интереснейшие новости.
А Ричард в это время смотрел на него широко раскрытыми глазами, с приоткрытым ртом. В глубочайшем обалдении.
– Мэтр? – обернулся к нему Валор.
– Мессир, – потрясённо прошептал Ричард, – вы – вампир?
Однако, подумала я.
– Вампир? – удивился Валор. – Деточка, будьте любезны представить нас с этим юношей друг другу.
– Ну, – сказала я, – Валор, это Ричард из дома Поющей Рощи, он перелесец и ясновидящий. И есть подозрение, что благой, хотя не факт. Ричард, это прекраснейший мессир Валор, барон Тиховодский, из дома, вот забавно, Поющих Ив. Бывал при дворе короля Эрвина, хоть и отрицает. А ещё он был призраком и почти вампиром тоже был, так что ты в чём-то прав.
– Я прав, – кивнул Ричард. – От мессира Валора… ну как бы… таким сквознячком тянет… как из зеркала. И тёмным светом… не говорят так? А я не знаю, как по-другому сказать. Мессир Валор, я прошу прощения, фарфоровый – но не такой, как все фарфоровые солдатики… и не такой, как фарфоровая государыня. Я вот чувствую, а описать не могу.
– Хм… – опустив ресницы, сказал Валор. Почему-то у него получалось напускать на себя невероятную таинственность даже с фарфоровым лицом. – Вы, милейший мэтр Ричард, впрямь ясновидящий. Не уверен, что определю благого… но ясновидящий.
– Знаете, прекрасный мессир, – смущённо сказал Ричард, – я сил нет как хочу на вампиров поглядеть. Даже не знаю почему, но вот просто надо мне. Мне леди Карла, и мессир Жейнар, и мессир Ольгер всё объяснили: что они тёмные вестники, что они в своём роде защитники, и ещё кой-чего, я всё понимаю… и меня тянет ужасно. Но не только.
И замолчал.
– Чего ты? – спросила я. – Не только посмотреть?
Ричард ухмыльнулся, опуская глаза:
– Пока мессир Валор не пришёл, я вроде не всё понимал. А как он пришёл – мне вдруг в голову стукнула такая глупость… Вот скажите