Глава 9
Дел много, но пока же у нас только подготовка к основным событиям.
Сначала поговорю с остальными, потом повидаю афганцев и начнём действовать. Была ещё одна идейка, как срубить бабки на старт — буквально через пару дней будет бой Роя Джонса против Майка Маккалума.
Бои Роя Джонса я смотреть любил, особенно сейчас, когда он на пике своих возможностей. Но тут ситуация в том, что Рой на текущий момент не проиграл ещё ни одного боя в профессиональном боксе, и все коэффициенты в его пользу, поэтому большого выхлопа не будет.
Ещё дело в том, что даже выигранные деньги будет не так-то просто получить, поэтому надо ставить осторожно, не в одном месте. Зато вот весной, когда Рой проиграет первый бой, ставки можно будет делать повыше в проверенных местах.
Ну, в любом случае небольшой доход не помешает, и можно будет поставить вместе со Славиком, он бокс тоже любит. А вот для закупки компов придётся занимать, но на этот счёт у меня были мысли.
Халява очухался и был в состоянии сам доехать до дома. Занятий у него особых нет, можно привлекать для каких-то дел, и он всегда на колёсах, сможет увезти.
Батя-то так у него вообще с охраной ездил, деньги водились, и у Халявы тоже. Думаю, пока он будет с нами, то не будет столько тусить в клубах, как раньше, но за ним надо присматривать, чтобы не отбивался и не ушёл в загул. На текущий момент вообще непонятно, почему он тогда пропал в первую жизнь, но это может быть связано с его характером.
Шустрый отправился домой, в целом, он тоже особо не занят, будет помогать. Пока же он походит по городу. Он общительный, может выяснить чего полезного по нашим темам, о чём я его просил.
Ну и в чём угроза со стороны следака, Шустрый стал понимать отлично, и на уловки не клюнет. Неизвестно, в той жизни следователь расколол его сразу или потом, но сейчас Борька во всеоружии.
Царевич работает в депо, и сегодня у него ночная смена, так что во второй половине дня он уедет домой отсыпаться. Пока же он предложил меня подвезти до общаги. Его «Ниву» за ночь никто не тронул, на ней мы и поехали.
Ехали, я слушал новости по радио, вспоминая, что творится в мире. А чего только не творилось: теракт в Каспийске, ещё взрыв на Котляковском кладбище в Москве, который мы вспоминали утром, выборы губернаторов, авиакатастрофы. Даже марсоход «Марс-96» и тот разбился после запуска. Те ещё времена.
В городе Царевич притормозил, заметив одиноко стоящего у автобусной остановки пацана.
— Тима, чё опять без шапки? — Царевич высунулся в окно.
— Да вот, в кармане! — высокий тёмно-рыжий парнишка в чёрном синтепоновом пуховике достал серую вязаную шапку и торопливо напялил, заломив себе уши. Под правым глазом у него видно сизое пятно синяка. — Вот, всё!
— Поехали! — Руслан помахал ему и показал на заднее сиденье. — Довезу.
— Не, я папу жду, заберёт, сказал. Руся, а ты к нам поедешь?
— Не. А чё синяк опять? Подрался?
Пацан закивал с довольным видом.
— Вот весь в отца, — пробурчал Царевич. — Ладно, погнал я.
— Руся, мы с папой на охоту в субботу поедем за реку. Поедешь с нами? — парнишка с надеждой посмотрел на него. — Я его уговорю, чтобы тебя взял.
— Не, давайте без меня. Пока, Тима.
Царевич закрыл окно и поехал дальше, но через какое-то время остановился у обочины и потёр вспотевший лоб. Такое я уже видел несколько раз.
— Голова опять болит? — догадался я.
— Угу.
— А врачи что говорят?
— Да руками разводят, — пробормотал он, закрывая глаза. — Типа, всё в порядке. Чё-то психическое, психохренология какая-то, башка-то сама целая. А здесь-то в больнице сильно об этом не поговоришь, из депо сразу выпнут с такой болячкой.
— Давай поведу, отдохнёшь.
— Да не…
— Поведу, — настоял я. — Могу домой увезти.
— Не, ща легче станет.
Он перебрался на заднее сиденье и лёг, а я уселся на место водителя.
С Царевичем так иногда бывает, это последствия контузии, полученной под Шатоем, когда снаряд из миномёта рухнул рядом с нами.
На первый взгляд, всё обошлось, ведь и речь тогда не нарушилась, и слух остался в норме, и зрение не упало, и даже координация не пострадала, как и всё остальное. Так что даже в госпиталь не отправили, обошлись осмотром в санчасти. Но вот такие головные боли иногда повторялись.
— Да всё спокойно, Андрюха, — сказал он бодрее, лёжа сзади. — Вот Тимка же, опять дерётся, неугомонный. В школе бьют, а он отбивается.
Тот рыжий пацан — его единоутробный младший брат. Мать одна, отцы разные.
Большинство жителей Чечни — брюнеты, но часто встречались и рыжие, вот и сам Тимур, и его отец Султан, отчим Руслана, тоже были такими.
Несмотря на сложные отношения с отчимом, Царевич младшего брата не отвергал, а Тимур в старшем души не чаял и уважал, а раньше, до армии, вообще повсюду ходил за ним хвостиком.
Вскоре Руслан пришёл в себя, но за руль я пока его не пускал. Пока ехал в общежитие, вспоминал Толю Шапошникова — Шопена, ещё одного участника нашей банды, которого я пока не повидал после возвращения.
Внешне он… ну, это как представить типичного солдатика нашей армии из 90-х: тощий, щуплый парнишка, стриженный наголо, в старой грязной форме, который подметает плац, красит траву или строит дачу — вот Шопен именно такой.
В начале службы он так и выглядел, хотя под конец службы немного возмужал и раздался в плечах. Но даже тогда всё равно казался сильно младше любого из нас.
Он сирота, в детдомах чуть ли не с рождения, и это его сильно выделяло. Шопен в армии чувствовал себя почти как дома, и во время боёв не потерялся. Казалось, он с самого детства впитал, что своя группа, стая, команда — важнее всего для выживания, особенно в таких условиях.
Вот и держался. Добывал нам еду, менялся с другими командами, что-то находил, помогал, а мы прикрывали его.
Самовар как-то сказал про него: Шопен нигде не пропадёт — не сворует, так украдёт. Причём вором он не был, у наших никогда не воровал и