При свете одинокой масляной лампы я разложил на столе все свои «орудия». Вот пухлая папка с проектом «Сибирского Золота» с безупречными расчетами Изи.
Всю ночь я сидел над этими бумагами, выстраивая линию аргументации, готовя ответы на каверзные вопросы, которые мне зададут Бутков, Валуев и горные чиновники.
Утро застало меня за столом, с красными от бессонницы глазами, но с абсолютно ясной и холодной головой.
Я надел свой лучший сюртук, проверил каждую складку и узел галстука. Когда я спустился вниз, меня уже ждала карета.
Она остановилась перед величественным, строгим зданием, где заседал Сибирский комитет. Я сделал глубокий вдох, ощутив на лице холодный невский ветер, и шагнул навстречу судьбе.
Глава 3
Глава 3
Заседание Сибирского комитета проходило в одном из строгих казенных зданий на Сенатской площади. Здесь не было мраморного великолепия дворцов. Все было подчинено одной цели — демонстрации незыблемой, холодной мощи государственной машины.
Длинный, гулкий коридор привел меня к тяжелым дубовым дверям, которые беззвучно открыл учтивый секретарь.
Зал заседаний был огромен и строг. Стены, затянутые темно-зеленым сукном, высокий потолок с лепниной, длинный стол под таким же зеленым сукном, за которым уже сидели мои «судьи».
Воздух был спертым, пахло сургучом, пыльными бумагами и, едва уловимо, дорогими сигарами. Это был мир, где слова имели вес золота, а неверно сказанная фраза могла стоить карьеры, состояния или даже жизни.
Я вошел и остановился у края стола. Присутствовали все, о ком предупреждал Неклюдов.
Во главе в кресле председателя сидел великий князь Константин Николаевич, его лицо было непроницаемо. Справа от него — министр финансов Рейтерн, похожий на хищную, высохшую птицу. Слева — грузный, с тяжелым взглядом министр внутренних дел Валуев. Чуть поодаль — управляющий делами Бутков, министр юстиции Замятнин и несколько угрюмых генералов из Горного департамента. Я чувствовал на себе их взгляды — изучающие, холодные, полные скепсиса.
После короткого формального открытия заседания управляющий делами Бутков ровным, бесцветным голосом произнес:
— Слово для доклада по вопросу об учреждении акционерного общества «Сибирское Золото» предоставляется господину Тарановскому.
Поднявшись и пройдя вперед, положив на стол свою пухлую папку с документами, я сделал легкий поклон. Затем выпрямился, обвел взглядом всех присутствующих и начал свою речь. Голос мой звучал твердо и уверенно.
— Ваши высокопревосходительства, господа члены Сибирского комитета! Обращаюсь к вам, движимый не корыстью единой, но радением о благе нашего Отечества, коему государь император Александр Николаевич своими великими реформами открыл путь к доселе невиданному процветанию.
Я говорил о Сибири как о нетронутой сокровищнице, о нынешнем хищническом и расточительном промысле, который снимает лишь «сливки», оставляя главные богатства в земле. О том, что время кустарных методов прошло, и что на смену «удали молодецкой» должны прийти «мощь пара, сила воды и холодный научный расчет».
— Посему, заручившись поддержкой, я испрашиваю высочайшего соизволения на учреждение «Общества Сибирское золото» с уставным капиталом в семь миллионов рублей серебром.
Я видел, как при упоминании суммы в семь миллионов министр финансов Рейтерн чуть заметно подался вперед.
— Столь значительный капитал требуется не для роскоши, но для дела, организованного на совершенно новых для России основаниях. Мы намерены отринуть дедовские методы и вооружиться всей мощью современной науки.
И я начал выкладывать свои главные козыри, описывая технологии, которые должны были показаться им фантастикой. Я говорил о паровых драгах американского образца, способных заменить тысячи старателей. О гидравлических установках, смывающих целые склоны сопок. Об усовершенствованной амальгамации для извлечения мельчайшего «летучего» золота. О новейших взрывчатых составах господина Нобеля и о внутрипромысловых конно-рельсовых дорогах.
— Польза для казны и государства от сего предприятия очевидна! — Я повысил голос, переходя к главному. — Резкое увеличение добычи золота, что укрепит финансовую мощь империи. Значительные налоговые поступления в казну. Развитие края: наше товарищество на свои средства построит дороги, пристани, мастерские и поселки для рабочих, привнеся в дикий край порядок и цивилизацию. И, наконец, утверждение русского присутствия на дальних рубежах не только военной силой, но и экономической!
Я сделал паузу, обводя взглядом их непроницаемые лица.
— Для осуществления столь грандиозного и капиталоемкого проекта нам потребны не малые делянки, а обширные территории. Посему осмеливаюсь просить Сибирский комитет ходатайствовать перед государем императором о передаче учреждаемому нами обществу в долгосрочную аренду на пятьдесят лет земель для поиска и разработки золотых россыпей в бассейне реки Бодайбо на площади до ста квадратных верст, с исключительным правом на ведение промысла на данной территории. Лишь при таких условиях наш капитал будет надежно защищен, а предприятие сможет развернуться в полную силу, дабы принести славу и пользу нашему любезному Отечеству!
Закончив и поклонившись, сел на свое место. В зале повисла тишина. Я видел, как министры переглядываются, как Бутков что-то пишет в своих бумагах. Великий князь оставался невозмутим. Сейчас начнется буря.
Тишину в зале прервал скрипучий, полный яда голос.
Слово взял один из генералов Горного департамента, пожилой, высохший чиновник с лицом, похожим на старый пергамент.
— Все это весьма занимательные фантазии, господин Тарановский, — процедил он. — Но позвольте спуститься с небес на нашу грешную землю. Вопрос у меня простой, практический. Доставка. Как вы, позвольте спросить, намерены доставить ваши многопудовые паровые котлы и американские машины на Бодайбо? По Сибирскому тракту? Да они проломят все мосты и увязнут в первой же весенней распутице! Морем до Николаевска, а оттуда вверх по Амуру и Шилке? Да это путешествие займет два года! Ваши машины сгниют в тайге, прежде чем дадут первый золотник золота.
Это был их главный, как им казалось, неоспоримый козырь.
— Ваше превосходительство, я предвидел эти возражения, — ответил я спокойно. — И скажу прямо: если бы я намеревался везти в Сибирь монолитные машины, которые строят ныне в Англии, вы были бы совершенно правы. Мое предприятие закончилось бы на первом же ухабе за Казанью.
Сделав паузу, давая им осмыслить сказанное, я продолжил:
— Но секрет нашего дела, господа, заключается в том, что мы повезем в Сибирь не машины, а, если будет позволено так выразиться, «механический конструктор». Я потратил последний год не на пустые мечтания, а на работу с лучшими инженерными умами России. Паровые котлы по моему специальному заказу разработаны не цельными, а секционными, разборными. Корпуса драг мы построим на месте, на берегу Бодайбо, из лучшей сибирской лиственницы. Трубы для гидромониторов выполнены короткими секциями с фланцевыми соединениями. И даже взрывчатые составы господина Нобеля