Корнет разочарованно обернулся ко мне. Я окинул стену взглядом. Если собрать несколько шашек сразу и закопать их у основания, может быть, удастся ее проломить… а может, и нет. Мы ведь не знаем, какой она толщины!
Но тут мой взгляд уперся в ворота, и решение пришло само собой. Глина отлично гасит взрывную волну, рассеивая ее. А вот дерево — это совсем другое дело!
Ворота, сколоченные из толстых, в ладонь толщиной, досок, окованные железом, с несуразно-огромным, чисто восточным порталом с черепичной крышей выглядели солидно, но не казались запредельно непреодолимым препятствием. А самое главное — нигде не было видно специальных бойниц для обстрела пространства прямо перед воротами. И если ударить туда всей мощью…
Додумывал я уже на ходу.
— Мышляев! Прикройте меня! — рявкнул я, подхватывая свою суму с динамитом и бросаясь вперед.
— Пали в них, ребята! — заорал Александр Васильевич, вскидывая револьвер. — Жарь со всех стволов!
Пока Мышляев и его бойцы поливали стену ураганным огнем, заставляя хунхузов скрыться за бруствером, я, пригибаясь к земле, побежал вперед. Пули злобно цвиркали над головой, с глухим стуком впиваясь в доски причала. Несколько смертельно опасных секунд… и я уже у ворот. Остававшийся все это время под стеной Левицкий присоединился ко мне.
— Доставай весь динамит! — указал я на сумку.
Подняв голову, я увидел нависающую крышу башенки. То что нужно. В моей суме было одиннадцать шашек динамита. Оторвав от сумы холщовую петлю, я связал все шашки в единую, тяжелую гроздь. И тут вдруг понял, что ничего не выйдет.
Все имевшиеся у меня взрыватели были снабжены коротким запальным шнуром. У Левицкого — тоже. За пять секунд мы просто не успеем толком отбежать! Вот черт…
В отчаянии я огляделся по сторонам!!! Моток длинного шнура остался лежать на дне нашей джонки. Бежать за ним сейчас — чистое безумие! Значит, придется рисковать.
Притянув к себе Левицкого, перекрывая беспрестанный треск выстрелов, крикнул ему прямо на ухо:
— Беги отсюда!
Кивнув, Владимир бросился вдоль стены, стараясь держаться в мертвой зоне, недоступной для огня хунхузов. Убедившись, что он понял, что делать, я вывел один из запалов наружу.
Теперь самое стремное… Подхватив связку, я заложил динамит прямо посередине. Теперь — запал. Руки дрожали, но не подвели. Короткий чиркающий звук, сноп искр, и шипящий фитиль начал пожирать драгоценные мгновения.
— Назад! — заорал я во всю глотку и, не дожидаясь, рванул обратно, не бежал — летел, перепрыгивая через тела, ныряя за укрытия.
Пять секунд показались мне вечностью. Я успел упасть за штабель каких-то ящиков за секунду до того, как раскололся мир.
Тррахх!!!
От мощнейшего взрыва земля содрогнулась так, что меня буквально подбросило кверху — это был сокрушительный удар, от которого задрожала земля. Ворота буквально вырвало с мясом, разнесло на куски и швырнуло внутрь импаня. Черепичная крыша над ними взлетела в воздух и рухнула вниз, нам на головы посыпались комья земли и щепки.
Когда оглушительный гул стих, перед нами зияла воющая, дымящаяся дыра. Хунхузы, видимо, напуганные взрывом, скрылись за стеной. Путь был открыт.
— Вперед! — проревел я, вскакивая на ноги. — Берем их, фанза за фанзой!
Проскочив неглубокую, дымящуюся воронку, я оказался внутри импаня. Навстречу из душного, пахнущего едкой химией дыма показались два оглушенных хунхуза — без долгих слов я расстрелял их. Мгновение — и рядом оказался Левицкий, затем Парамон и Сафар. Мы ворвались внутрь!
Бой перекатывался от причала в глубь поселения, в узкие, грязные проулки между фанзами. Казалось, мы все: и русские, и китайцы, — теперь одержимы одной целью — рушить, ломать, убивать. Ошеломленный враг, не успев организовать оборону, откатывался назад, огрызаясь одиночными выстрелами и отчаянными ударами мечей. Но мы уже неслись на плечах их паники, не давая им ни опомниться, ни перегруппироваться.
В тесных проулках селения бой рассыпался, как горсть брошенного в грязь гороха, распался на отдельные поединки, превратившись в десятки мелких, яростных стычек. Ни о какой тактике или даже едином замысле речи уже не шло. Это была грязная, кровавая бойня, где инстинкты ценились выше умений, а скорость реакции решала, кто останется жить.
Я, Тит, Сафар и хмурый Софрон двинулись к первой, самой крупной на вид фанзе. Не было времени на осторожность. Мощный удар ноги Тита, и хлипкая, сколоченная из тонких досок дверь, сорвавшись с петель, с оглушительным треском влетела внутрь. В нос тотчас же ударил густой, удушливый смрад — невыносимая смесь запахов немытых тел, застарелого пота, черемши и кисловато-сладкого, тошнотворного опиумного дыма.
И тут же из полумрака, из-за сваленных в углу тюков, на нас с диким, гортанным воем бросились три тени. В тусклом свете, пробивавшемся через дверной проем, хищно блеснули широкие лезвия мечей-дао.
Грохот моего «Лефоще» в тесном пространстве ударил по ушам, как кузнечным молотом. Первый нападавший, получив пулю прямо в оскаленную пасть, отлетел назад, разбрызгивая кровь и зубы. Второй замахнулся мечом для удара сверху. Я нажал на спуск, но вместо выстрела курок жалко клацнул о металл: патроны закончились. Ах ты ** ****, как вовремя! Шагом в сторону уходя с линии атаки, я развернул револьвер, и его тяжелая рукоять с отвратительным хрустом врезалась врагу в висок. Хунхуз молча, без единого стона, рухнул на утоптанный земляной пол.
Тит тем временем разбирался с третьим. Бывший молотобоец даже не стал тянуться за револьвером. Он просто шагнул навстречу, поднырнул под занесенный меч и, схватив бандита поперек туловища своими ручищами-тисками, с рыком оторвал его от земли. Секунду хунхуз, истошно крича, беспомощно сучил ногами в воздухе, а затем Тит с чудовищной силой впечатал его в поддерживающий потолочную балку бревенчатый столб. Раздался тошнотворный хруст ломаемых ребер и позвоночника. Враг обмяк. Пока все это происходило, Сафар, двигаясь бесшумно, как тень, уже скользнул в дальний угол фанзы, и короткий, сдавленный вскрик возвестил, что там нас ждал еще один… «подарок». Впрочем, сюрприз не получился.
— В следующую! — рявкнул Софрон, все это время контролировавший дверной проем, чтобы никому не пришла в голову гениальная мысль ударить нам в спину.
Короткая перебежка по узкому, заваленному черепками и мусором проулку. Справа и слева слышались выстрелы и крики — там работали группы Мышляева. Вторая фанза оказалась хитрее.