Мы с рекомой Радой переглянулись. Вот чего-чего, а только вендетты мне и не хватало. И без того со своими задачами не успеваю, а тут ещё кровную месть решать. А можно не надо, пожалуйста, спасибо⁈
Но во взоре девушки не читалось ровным счётом ничего кровожадного. Напротив, за нерешительностью, опасением и нервозностью прятались мольба, надежда и отчаяние.
А у самого язык подавился всеми мыслимыми и немыслимыми заготовленными шаблонными фразами.
Что я могу сказать девушке, чьего брата убил своими руками, пусть и сводного? «Здрасьте, забор покрасьте»? «Хорошая сегодня погода, не правда ли»? «Хорошо выглядишь, тебе к лицу твоя форма»?
Бровь Ветраны заинтересованно изломилась.
— Бесчестных? Пятый курс? Уж не мстить ли собралась за своего нерадивого братца?
Рада подала ломаный голос.
— Я… не знаю… как должна поступить… — и отвела взгляд. — Потому испросила наставления у Светозара Горыновича…
Вещий не стал тянуть зверьё за причинные места и сразу выдал суть:
— Молодую боярышню постиг рок, — изложил директор. — Не в силах сбросить его, она обратилась за советом. Мудрое решение для молодой девы, хоть и трудное для неё самой. Вероятно, ты уже знаешься с оружничим Императорского Двора, бояриным Бесчестных. Покойный Дмитрий приходился ему родным сыном, в то время как Рада — дочь от второго брака. Прознавший о твоей причастности к погибели сына, он распорядился приказаниями. Раде надлежит умертвить тебя в отместку за свершённое с Дмитрием. А старшему распорядителю Мстиславу, тому, что заведует делами Бесчестных в имении, наказано умертвить Раду, если же она не сладит.
Восхитительно. Просто прелестно. Это уже даже не грёбаный Экибастуз. Это уже японская префектура Ни Ху Яма, бл9ть…
Я вздохнул. На ночь глядя башка соображала так себе. Чего ради меня вызвали, да ещё и в компании Морозовой? Чтоб я помог этой Раде и сам на себя руки наложил? Или нашёл выход из сложившейся ситуации?
— Бесчестных пусть за щеку себе распорядится, — выдохнул я. — Если дотянется. Он уже не первые сутки прохлаждается — причём, буквально — в прохладных подвалах Тайной Канцелярии с прострелянными коленями. Этот рехнувшийся с жиру бесящийся хряк догадался заявиться к Морозовым на праздник и прилюдно применить оружие по живым людям.
Рада резко вскинулась.
Ветрана хмыкнула в голос.
— Покушение на жизнь Александра Александровича, состоящего при Тайной Канцелярии… Даже, если опустить, что смертоубийства не случилось, попытка прилюдного расстреливания не тянет на откуп.
Глаза Бесчестных-Ерохиной вытаращились ещё сильнее.
— Бесчестных… схвачен⁈ — враз осипшим голосом прохрипела она.
— И трижды отху*чен, — буркнул я едва слышно, и добавил уже громче. — Если и случится ему чудо выбраться из подвалов, он уже не торт. Два колена в минусе. Он теперь мешок с костями, а не оружничий. Так что, если этот вопрос решён, едем дальше. Что у нас там далее по списку?
Взгляд Вещего потяжелел.
— Всё остришь да язвишь, соколик… Никак в толк не разумеешь, что дело-то нешуточно? По твою голову убивца отправили, да токмо убивец-то сам без твоей головы своей лишиться может. Бесчестных, может, и в подвалах прохлаждается. Да только есть ещё у него люди, верой и правдой ему служащие. От них ещё козни ожидать надобно.
— Ожидалка устала, дядь, — признался честно. — Я у вас тут землю топчу да небо копчу без году неделя. А меня уже раз пять пытались к праотцам отправить. Если от всех встречных-поперечных ожидать подставы, то проще в бетонный саркофаг зарыться и нос наружу не казать. Мне что, этого распорядителя Бесчестный на серьёзный разговор вызвать? Или Раду в землю уволить, покуда она меня самого на тот свет не отправила? Давайте к делу. Явно не за этим вы нас всех позвали. Время позднее, а на завтра работы до хрена.
Сказать, что Рада подавилась — означает ничего не сказать. Девушка буквально забыла как дышать, замерев побледневшим столбом.
— Распорядитель Бесчестных не есть тяжкая беда, — рассудила вслух Морозова. — У нас на его род есть очень многие дознания. Окромя бестолкового сыночка, кровных родственников не осталось. А раз сам Пелагий Любомирович в застенках томится, то и волю его исполнять некому. Поручений же к умерщвлению он если и давал, то истребовать результат уже никак не может. Ему бы самому сейчас с головушкой не расстаться. Что до загребущих ручек распорядителя… Этот Мстислав… хотела бы я сказать, что он проблема… Но, ежели оружничий Императорского Двора отошёл от дел стараниями Александра Александровича, то ужо с ним-то он разберётся.
— Ежели б всё было бы так ладно, — буркнул хозяин кабинета. — Ты, соколик, муж не робкого десятка. Супостата встречаешь когда доблестью да беззаветным самоотвержением, когда хитростью да смекалкой. А за спиной твоею ангельские крылья, да токмо оба далеко не белые. Иссиня-чёрные, аки истинный мрак, да ихором обильно покрытые. Ты на тех крылах и супостатов в геенну огненную низвергаешь, и страждущих из пучин до света возвращаешь.
Ну, точняк, провидец Вещий. Я никому в этом мире, даже разноглазке Алине, не рассказывал, как моя «птичка» применялась. А она, как раз, умела и боекомплект на врага сбрасывать, обрывая его жизни, так и «медицину» раненым, помогая им продержаться в отсутствие эвакуации. И, вот, скажите мне на милость, откуда директор Императорской Академии это знать мог? Да ещё и так амбивалентно описать: метафорично, но, в то же самое время, настолько метко и точно?
— Нынче в твоих крылах нуждаются тут, — констатировал старец. — Протяни же страждущим руку помощи, да укрой крылом своим от бед тяжких. Помоги Раде сбросить рок. Она лишилась отца. Лишилась отчима. Лишилась сводного брата. А в скором времени лишится и родительницы.
— Опять распорядитель? — предположил я. — Через мать давит на Раду?
— Мать лежит в прескверном самочувствии, — проронил Светозар Горынович. — И мало кто ей может помочь. Но ты же, ратник… Неспроста я вознамерился лишь тебе передать управление Академией. Ты и телесные раны лечить горазд, и души врачевать повадился. Ежели кто и сладит с её недугом, то лишь ты. Сам ведаешь исток.
На ночь глядя нет ни сил, ни желания спорить с провидцем.
Во-первых, на хрена звать меня, да ещё в компании девчонок? Тут что, кроме меня больше врачей нету? У меня, так-то, ещё своих дел по горло. А врач из меня как из черепахи