— Доставим, не проблема, — враз потяжелевший взором правитель отложил лист на стол, на котором ещё несколько дней назад призванный из иного мира наёмник демонстрировал всем штабным невероятнейшие достижения своего мира. — Тут потребно будет на аэростаты расщедриться… сэкономим массу времени…
— Воздухоплавательные суда требуют инфраструктуры для приёмки, — на всякий случай напомнил Протопопов. — Только плац гарнизона Первоуральска способен принять такие. Да то, лишь по одному за раз. Остальным придётся дожидаться очереди в воздухе, ибо пришвартовать штатно их там не за что.
Александровский посмотрел на расстеленную на столе карту.
— Посадим на дорогу, — повелел он. — К городу подходит широкая дорога с великими просеками. Город крайний в Пределе. Тамошние пути сообщения не пользуются большим спросом. Вот и осадим аэростаты, заякорив на подступах к городу. Всяко лучше, чем болтать их на высоте, швыряя по ветрам.
— Капитаны кораблей не обрадуются, — позволил себе вздохнул полковник. — Подобные манёвры требуют дюжего мастерства экипажей и выучки штурманов.
— Вот и продемонстрируют их пущай. А не то, как в Праздный день Воздухоплавателя фуражки набекрень да самогон во всё горло — так они первые. А как отвечать за снесённые тараном швартовые вышки — так «это не мы, Государь, это ветер, будь он неладен!»… Эх, прохвосты…! Если б не их выдающиеся результаты бомбометаний на Западных фронтах — всех бы к спросу поставил…!
На счастье упомянутых лиц, всех присутствующих и отсутствующих, сегодня молодой монарх, обычно вспыльчивый, скорый на взрыв и принятие горячих решений, пребывал в относительно спокойном расположении духа, потому массовые расстреливания покамест отменялись.
— Сколько возьмёт на борт гондолы малый воздушный корабль? — испросил предстоящих Александровский.
— За вычетом штатной боевой загрузки, грузоподъёмность малого не превысил шестидесяти пудов, — как по написанному озвучил вслух руководитель Тайной Канцелярии. — Сбросить балласт не выйдет, потому и поднять массу полезной нагрузки невозможно. Аппарат не оторвётся от земли.
— Средние берут на борт от сотни пудов, — подумал вслух Император. — Слушайте… а, ну, их, етить! Всё едино собирались Восточный Предел усиливать… Готовим тяжёлые корабли! Вот и повод подвернулся подходящий. Грузим их так, чтоб еле взлетели, и пущай снабжают Первоуральск.
Офицер подтянул планшет карандашом внёс заметки:
— Парк Тайной Канцелярии готов немедля встать под погрузку. Предлагаю его и задействовать.
— Высылай всё, что есть, Ростислав Поликарпович, — кивнул ему собеседник. — К тебе на площадку и будут стекаться грузы с вантажами.
— Нам потребны трое суток, государь, — заметил светлейший князь Бериславский. — Даже, ежели мясо своим ходом пойдёт, мы его столь споро не подгоним. Быки с коровами всяко медлительней самой хромой лошади будут. Не говоря уже о телегах, что в таком большом количестве взять просто негде.
— И я бы ходатайствовал, — испросил светлейший князь Морозов. — От тех же ядер склады ломятся. Ходить да работать мешают. Поставить можем многое. Но потребны люди на погрузку. Самоходки. Гужевые телеги, на худой конец. Столь споро великую тяжесть не поспеем…
Александровский поднял руку.
— Я вас услышал. Время не терпит, и оно не на нашей стороне. Но не настолько, чтоб в лепёшку расшибиться. Объедините усилия с Транспортным отделом Тайной Канцелярии. Где потребно — подсобите друг другу. На самый крайний случай придётся просить подмоги Мастерова… интересно, как он там…?
— Намедни выходили на связь, — сообщил Императору Морозов. — Со слов, продвигаются с расчётными скоростями и уже покрыли четыре сотни вёрст. Ориентиров, кроме дремучего бора, никаких, потому лишь пройденным расстоянием и доводится мерить.
— Четыреста вёрст за неполный день… — прицокнул Александровский. — И это при том, что самая скорая экспедиция покрывала двести… за сколько недель, Святогор Тихомирович?
— Изрядно дольше, государь, — хмыкнул тот. — Действительно, скорости ошеломительные.
Глава 24
Если не изменится ветер
7 мая
В который раз взлетая в небо чужого для меня мира, я ожидал увидеть абсолютно всё, что угодно. О какой предсказуемости вообще может идти речь, если даже спутников вокруг этой планеты вращается не один, а два?
Дремучий бореальский лес? Да, этого добра навалом. Непроходимая тайга от горизонта до горизонта? Да, это мы видим. Редкие скалы, пиками вздымающиеся ввысь среди реликтовых деревьев? Да, не без этого.
Но даже это не идёт ни в какое сравнение с тем, что увидела камера моего беспилотника буквально через первые полчаса после запуска на утро второго дня пути.
Сидя в открытой двери тяжёлой самоходки с натянутыми на глаза очками дополненной реальности, руками держал пульт, с которого вёл «птичку» в небе. Камера дрона исправно передавала на очки картинку с видимого и, при необходимости, теплового диапазона. До поры, до времени, всё шло своим чередом: ничто, как говорится, не предвещало беды.
Рядом с самоходкой, сидя на земле, прислонившись спиной к колесу техники, на коленях держала ноутбук действительный тайный советник Бериславская. Разноглазка смотрела на экран компьютера, куда дублировалась картинка с БПЛА. И происходящее на ней мы увидели с ней одновременно.
— Небезынтересное, — констатировала она. — Нечто подобное мы ожидали лицезреть. Удивлена, что наткнулись только сейчас, почти полтысячи вёрст спустя.
— Но оно случилось сейчас, — отозвался я. — От нас это не зависит.
Поняли мы друг друга без слов. Что, в общем-то, неудивительно, когда смотришь на одно и то же.
Пока под брюхом «птички» проплывали безбрежные волны реликтовой тайги, всё было относительно спокойно. Даже тепловая камера не подкидывала никаких аномалий, наподобие чужеродных сигнатур или таящихся под сенью деревьев живых существ.
Но когда тайга закончилась также внезапно, как и началась…
Река. Крупная. Очень. Метров пятьсот в поперечнике точно будет. Она будто рассекла весь материк на две семядоли. В этом месте я не рассчитывал увидеть её: в моём мире настолько крупные водные артерии располагаются в других местах. Но её берег с нашей стороны полностью покрыт деревьями, заставшими если не сотворение мира, то, по меньшей мере, зарождение местной Руси. А вот противоположный — сплошь и рядом степь. Настолько, что до самого горизонта не видно ни одного более или менее рослого деревца. Кустарники — да, этого полно. Тут