И если, имея за спиной хотя бы тонкую, призрачную, но порочную связь с фамилией бывшего оружничего Императорского двора, можно было бы претендовать хоть на что-нибудь, то сейчас ни по одному закону ни одна из них не могла вытребовать ни единой пяди земли или лоскута одеяла. Сейчас вся их жизнь целиком и полностью зависела от крыши этого имения, законной связи с которой они более не имели.
Тем не менее, ни один документ, ни единая его строка и ни одна роспись пера не отрекали Ерохиных от этих земель. Ничто не отчуждало от этих стен. И ничьё слово, ничей приказ не выгонял на улицу, оставляя негласно всё на кругах своих. Этим и пользовались все, без исключения, начиная от восставшей со смертного одра Ерохиной-старшей и заканчивая последним дворником, дояркой и плотником.
Рада оставила окрепшую мать в светлом. Та, сидя у окна, лист за листом исписывала бумагу, внося упорядоченные записи о необходимых к исполнению действам по восстановлению жизнедеятельности имения. Сама же Ерохина-младшая обхаживала земли с Поликарпом, не стесняясь опрашивать его по всем вопросам, накопившимся к разрешению. Бывший владелец имения не очень-то и стремился к нормальному функционированию каждого аспекта, довольствуясь наличием богатой и недешёвой земли и хоромов на ней. Большую часть досмотра тянули на себе его крестьяне.
— Ограда ещё цела, — зоркий глаз Поликарпа вычленял всё, о чём его спрашивала молодая хозяйка. — Вот дом для прислуги уже требует досмотра. Мы-то и своими силами его перестроить сдюжим. Но на материалы наших крепостных медяков ни в жизнь не хватит. Разве что солому на крышу постелить, да постели ею набить…
Рада прошлась взглядом по начавшему уставать строению, не первый год мозолившему ей глаза.
— Ваша оценка, Поликарп Алексеевич? Ещё хоть месяц постоит?
— Если надо — постоит и год, — горько хмыкнул Агапов. — Но егда ему придёт на ум сложиться на наши головы, во сне аль при свете дня, то никому неведомо.
Ремонт пусть и небольшого, но дома две женщины потянуть не смогут никак. Ни наймом рабочих, ни поставкой материала. Ни для того, ни для другого нет наличных средств. Были бы хоть те же брёвна или тёсаные камни — вопрос другой. Но, как ни прискорбно осознавать, это направление придётся оставить на откуп новоявленному владельцу имения, если у него хватит средств организовать тут всё. В планах было показать всю хозяйственность и тем самым вымолить себе право остаться в этих стенах хотя бы на роли смотрящих. Но уже очевидно, что не со всем возможно справиться своими силами.
После ветхого дома для прислуги — не менее ветхий амбар, где хранилось всё, что угодно, кроме того, что надо. Зачем утруждать себя и своих крестьян посевом и жатвой того же зерна, если чин оружничего и его жалованье позволяло владельцу имения закупать караваи к столу, а для самих крестьян — муку, из которой те сами затевали себе хлеб? Хотя бы, в погребах имелось достаточно овощей, собранных урожаем со своей земли силами обитателей деревни.
— Крыша худая, — мрачно произнёс Агапов, окидывая взглядом сооружение. — Стены тоже. Пола не было и в помине. Всё, кроме стекла и жолеза, что бы ни возложил под сень, всё будет поедено мышью. Продукт портится, будто от чумного поветрия.
От этой эпитафии помрачнела даже Рада.
— Чинить без толку, — констатировала девушка. — Если не было и пола, амбар стоит прям на земле. Его с землёю и сравнивать надобно, а уже опосля возводить на сваях иль фундаменте.
— Да цементами проливать вокруг, чтоб мышь не подкопалась. Двери жолезом обивать. Крышу видится выстелить жолезом, чтоб градом не пробивало, да вода не просачивалась… Да только где ж рублей-то столько взять? Едва концы с концами сводим…
После амбара — курятник, где ситуация ничуть не лучше.
— … стены латаны-перелатаны, — продолжал экскурс Поликарп. — Где могли — поставили плетень, да глиной с соломой обмазали. Да разве ж лис это остановит? Фундамента нет. Стены глиняные. Раскапывают, суки, да кур тягают. Будто этого мало, ещё и крысы яйца ворують. Какой можно высед из-под несушек собрать, ежели каждое гнездо разоряють? Про худую крышу молчу. Воробьи с воронами шрот с зерном из корма жрут. Нам-то для божьих птиц не жаль, да только яйца-то нам куры несут, а не воробьи. И тут потери на кормах…
Единственное более или менее ровное место, где обошлось без существенных происшествий — склад дров и угля тут же, неподалёку. Подумаешь, мыши гнёзда выстилают под валежником дров, да галки с голубями селятся под сводами? Это ещё можно пережить.
Вот в крольчатниках шаром покати. Кролей осталось с гулькин нос, и те все зачуханные. Кормили их из рук вон плохо. Чем кормить-то, если кормовых трав толком-то и нету?
Крупный рогатый и мелкий копытный скот тоже исхудал, от коров надоя не допросишься, козы и вовсе молока не дают, а охотничьи собаки в псарне годятся для охоты разве что на дохлых мышей.
Гуси. Утки. Индюки. Голуби. Поголовье птиц невелико, но это не отменяет факта, что условиях их содержания требуют капитального вмешательства. Обеспечить всю живность водой ещё можно. Кормов же едва хватает, чтоб предотвратить падёж.
На огородах и в садах ситуация тоже аховая.
— … рабочих рук на столь знатную площадь земель не хватает, — Агапов всё озадачивал и озадачивал молодую хозяйку. — На прополке заняты с утра до ночи, да всё едино сорняк забивает. Картофельную ботву некий жук ежедневно пожирает, капустные листы еженощно объедает, оттого и поражён урожай весь, как есть. Колодези заилены, вычистить нет ни сил, ни мóчи. Одно хоть хорошо, что наскребли на золотаря, чтоб приехал да ямы выскреб… Во садах да палисаднике всё заросло молодой порослью. Где слива оплодоносилась, где яблоня иль груша, где крыжовник али шелковица… Нет здравия повсюду поспеть. А с поливом… ежели б хотя б один подъёмник заиметь, чтоб на каменьях-артефактах функционировал… а не то ведро воды с колодезя поднять, да на коромысле потом повсюду разнести…
Чем больше говорил Поликарп, тем мрачнее делалась Рада и тем тяжелее становился взгляд пятикурснице. Попытка исправить положение дел в имении к возвращению нового владельца всё больше походила на вскрытие давно нерешённых проблем, для решения которых у молодых женщин нет ни физических сил, ни финансовых возможностей.
Кажется, к возвращению Мастерова будет ждать не ухоженный дом, а ворох недоработок. И