Однако символическое значение головы Максенция не заканчивалось ее демонстрацией на улицах Рима. После публичного шествия в Риме, ее отправили через Средиземное море в Карфаген. Это показывало, что Константин был явно настроен донести послание до более преданных сторонников Максенция там. Северная Африка была особенно важна для обеспечения продолжения поставок зерна в Рим и Италию, поэтому адресат был выбран не случайно[70]. Рим и Северная Африка также являются местами, где были найдены надписи, восхваляющие
Константина как освободителя[71]. Таким образом, похоже, что была предпринята сознательная попытка обратиться к населению Северной Африки, как с точки зрения эпиграфической пропаганды, так и риторического языка обезглавливания. И голова Максенция приняла участие в тщательно поставленном представлении, охватывающем два континента, и в сложных ритуалах, призванных сделать важное заявление о легитимности и авторитете правления Константина.
Со времени вступления Константина в Рим (и все чаще, начиная с V века) стало обычной практикой в ходе празднования победы носить по улицам головы побежденных врагов на копьях. Так, в 350 г. голову узурпатора Непоция пронесли по Риму на копье[72]. Подобная формулировка у Аммиана Марцеллина позволяет предположить, что голова узурпатора Магненция после его смерти не только была послана по городам империи, но с ней также совершили триумфальное шествие в 353 г.[73]. Голову узурпатора Евгения в 394 г. носили на копье в его собственном военном лагере[74]. Голова префекта претория Руфина в 395 г. была пронесена по Константинополю[75]. В 425 г. узурпатор Иоанн был обезглавлен после позорного шествия в цирке Аквилеи[76]. Голова Дензегиха, сына Аттилы, в 469 г. была представлена в Константинополе во время скачек на ипподроме, а затем пронесена во время шествия по Месе, и, наконец, выставлена за городскими стенами[77]. В 488 г. по подозрению в измене император Зенон приказал убить исавров Леонтия и Илла, отвезти их головы в Константинополь и выставить на ипподроме. За этим последовала еще одна их демонстрация в Агиос Конон в Сиках (Галата)[78]. После подавления исаврийского восстания головы зачинщиков были, по словам Евагрия Схоластика, отправлены императору Анастасию I, а затем также пронзены копьями в Сиках в 498 г.[79]. М. Мак Кормик склонен большинство случаев связывать с триумфальным шествием[80]. Более скептически относится к этому Х. Роннинг, который, в свою очередь, упускает из виду тот факт, что голову Максимина не только отправили в Рим, но и носили там на шесте[81]. Кроме того, были известны случаи, когда речь шла лишь о доставке или статичной демонстрации голов, хотя, конечно, это не исключало возможности проведения шествия в черте города. Гибкость в обращении с трофеями, несомненно, связана с весьма индивидуальным характером празднования победы. Обязательный стандарт такого рода действий так и не был разработан. Большее количество сообщений о головах в качестве трофеев также связано с увеличением числа попыток узурпации власти в IV и V веках. Поэтому борьба с внутренними врагами и их сторонниками в среде элиты привела к необходимости пропагандировать устранение противников посредством публичных ритуалов и укреплять позиции правящего императора посредством консенсуса торжествующего сообщества победителей и зрителей[82]. Конечно, существовала и надежда на сдерживающий и деморализующий эффект.
Также показ головы затруднял подражателям возможность воспринять личность побежденного узурпатора и продолжить конфликт[83]. Последнее, конечно, сильно зависело от места ее предъявления и временной дистанции. Так, например, вполне возможно, что в 931 г. некий Василий из Македонии выдавал себя в феме Опсикий за Константина Дуку, убитого и обезглавленного в Константинополе в 913 г.[84].
Важно понимать, что такой перформативный аспект демонстрации отрубленной головы узурпатора на публичных собраниях, в том числе во время триумфальных шествий, тесно связан с восприятием верховной власти византийцами и борьбы за таковую власть. Тот факт, что гражданская война в Византийской империи почти всегда была направлена на захват власти в государстве, то есть на борьбу между правящим императором и одним – или иногда несколькими – узурпаторами, допускает простое понимание того, что правящий император действовал законно и справедливо, защищая установленную Богом правовую систему, в то время как противодействующий ему узурпатор незаконно и несправедливо стремился изменить эту правовую систему.[85] Такое понимание можно вывести из идеологического подхода, который считал императорскую власть данной Богом и представлял тех, кто восходил на престол, правителями, правившими по воле и при поддержке Бога, что узаконивало его власть как главы империи и всего христианского мира[86]. С другой стороны, тот, кто поднимал мятеж против императора, являлся по своей сути тираном[87]. Форма тирании, которая иногда провоцировала гражданскую войну, считается попыткой захватить законную императорскую власть, то есть изменить установленный Богом на земле законный порядок[88]. Именно с этой точки зрения и следует рассматривать узурпаторов в глазах правящих императоров как нарушителей такового порядка и врагов божественных законов, а значит и врагов империи. Поэтому с ними нужно поступать как с врагами.
Постоянное увеличение голов в качестве трофеев в V веке должно было постепенно прекратиться. Тем не менее, отрубание голов с целью последующей демонстрации оставалось частью перформативного содержания при наказании политических противников[89]. Так, после своей успешной узурпации в 602 г. император Фока выставил головы свергнутого им с престола Маврикия и пяти его сыновей в Гебдомоне за городскими стенами[90]. После убийства Юстиниана II (711 г.) его