— Настоящее имя будет весьма скоро открыто тем, кому положено его знать, — угрюмо бросил Гармон Пек, стремительно входя в павильон. — Предупреждаю, межевой рыцарь…
— Да полно, Гарми, — сказал Скрипач. — Сир Дункан наш или будет нашим — говорю же тебе, он мне снился. — Неподалеку пропела труба. — Это меня зовут… прошу извинить, сир Дункан. Договорим, как разделаюсь с сиром Галтри Зеленым.
— Силы вам и меткости, — пожелал Дунк, как того требовала учтивость.
— Его сны нас всех в гроб вгонят, — сказал лорд Гармон, когда Скрипач вышел.
— Дорого ли вам достался сир Галтри? — неожиданно для себя спросил Дунк. — Серебра хватило или золотишка пришлось отсыпать?
— Кто-то проболтался, я вижу. — Пек сел на походный стул. — У меня снаружи дюжина человек — не кликнуть ли их, чтобы вам перерезали глотку, сир?
— Что ж не кликнете?
— Его величество дурно к этому отнесется.
Его величество… Дунка словно в живот двинули кулаком. Еще один черный дракон, еще один мятеж Черного Пламени, а там и до нового Багряного Поля недалеко. Когда солнце взошло, трава была еще зеленой, не красной…
— Почему выбрали именно эту свадьбу?
— Лорд Батервелл хотел новую жену, а лорду Фрею дочку подпортили. Хороший повод, чтобы собрать других лордов-единомышленников. Большинство приглашенных сражались за Черное Пламя, остальные чем-нибудь да недовольны — в основном Красным Вороном. Наших детей когда-то забрали в Королевскую Гавань, чтобы держать нас в повиновении, но почти все заложники умерли по весне. Руки у нас развязаны, и время приспело. Эйерис слаб: он книжник, не воин. Народ плохо его знает и не слишком любит, а лорды и того меньше. Отец его тоже был слаб, это верно, но тогда у трона имелись заступники: Бейелор и Мейекар, молот и наковальня. Теперь Бейелора нет, а Мейекар засел у себя в Летнем Замке, дуясь на короля и его десницу.
Мало того: один глупый межевой рыцарь привел его любимого сына прямо во вражеский стан. И принц будет делать то, что скажут ему мятежники.
— Есть еще Красный Ворон, — сказал Дунк. — Он-то не слаб.
— Верно, — согласился лорд Пек, — но колдуны у простого народа всегда не в чести, а проливающий родную кровь проклят в глазах богов и людей. При первом же поражении его войско растает, как летний снег. А если сон принца сбудется и здесь, в Белых Стенах, вылупится дракон…
— …то трон будет ваш, — договорил Дунк.
— Его, — поправил лорд Гармон. — Я лишь смиренный слуга. Смотрите же, сир, не пытайтесь покинуть замок. Я сочту это предательством, и вы поплатитесь жизнью. Мы слишком далеко зашли, чтобы идти на попятный.
Под дождем, полившим теперь всерьез, Джон Скрипач и Галтри Зеленый вооружились свежими копьями. Свадебные гости, накрывшись плащами, улепетывали в замок один за другим.
Одно поникшее зеленое перо украшало шлем сира Галтри, другое — кринет его белого скакуна. Плащ его был сшит из лоскутов разных зеленых оттенков, наручи и перчатки сверкали золотой инкрустацией, на бледно-зеленом щите вытеснены пять нефритовых звезд. Даже бороду он выкрасил в зеленый цвет на манер тирошийцев, живущих за Узким морем.
Девять раз скрипичный и зеленый рыцари съезжались, ломая копья. К восьмому земля сильно размякла, на девятом Скрипач едва не слетел, но удержался в седле.
— Славный удар, — смеясь, крикнул он. — Вы чуть было не спешили меня, сир.
— Дайте срок.
— Э, нет. — Скрипач отбросил сломанное копье, и оруженосец подал ему новое.
Десятый раз стал последним. Копье сира Галтри проехалось по щиту Скрипача, копье сира Джона ударило зеленого рыцаря в грудь и вышибло из седла в бурую жижу. На востоке сверкнула молния. Сиденья быстро пустели — знать спешила укрыться от ливня, простой люд не отставал от них.
— Вон как бегут, — пробормотал Алин Кокшо рядом с Дунком. — Это от простого-то дождика — что же будет, когда разразится настоящая буря?
Настоящая буря… Дунк понимал, что речь тут не о погоде. Чего ему надо, этому лордику — решил вдруг подружиться с межевым рыцарем?
— Сир Томмард Хедль, рыцарь из Белых Стен, на службе у лорда Батервелла! — объявил между тем герольд. — Сир Утор Андерлиф! Проявите свою доблесть!
Улитка, как успел заметить Дунк, улыбался сейчас довольно кисло. Не на этого противника он рассчитывал; подвел его распорядитель… почему, вот вопрос. Вмешался, видно, кое-кто поважнее Утора Андерлифа. Они не знают, что Улитка не стремится стать победителем, сообразил Дунк — вот и выставили против него Черного Тома, чтобы Скрипачу дорогу расчистить. Хедль тоже в числе заговорщиков: он поддастся, когда будет надо, и останется только…
Лорд Пек, промчавшись через мокрое поле, взбежал на вышку герольда.
— Нас предали! — закричал он. — В замок проник шпион Красного Ворона: драконье яйцо похищено!
— Мое драконье яйцо? — Джон Скрипач повернул коня. — Как же так? Спальню лорда Батервелла охраняют денно и нощно!
— Часовые убиты, — ответил Пек, — но один из них перед смертью назвал убийцу.
Уж не Дунка ли он собирается обвинить? Человек десять видели, как Дунк брал в руки драконье яйцо, доставив леди Батервелл на брачное ложе.
— Вон он стоит, шлюхин сын, — указал обвиняющий перст лорда Пека. — Хватайте его!
Глендон Болл на дальнем конце поля не сразу понял, что происходит, когда на него бросились со всех сторон. Первый из добежавших захватил его горло в кольцо локтя; Глендон, не успевший еще вытащить меч, выказал недюжинную прыть и сумел вырваться, но двое других насели на него и повалили в грязь. Остальные толпились вокруг, кричали и пинали его ногами. Дунк с легкостью представлял себя на его месте и помнил, каким беспомощным чувствовал себя в Эшфорде, когда ему грозила потеря руки и ступни.
— Не суйтесь туда, если хотите найти своего оруженосца, — сказал Алин Кокшо, оттаскивая его.
— Что вы хотите этим сказать?
— Возможно, я знаю, где он.
— И где же? — Дунку было не до игр.
Двое латников в кольчугах и полушлемах грубо вздернули Глендона на ноги. Он был весь в грязи, по лицу струилась кровь и дождевая вода. Кровь героя…
— Где яйцо? — вопросил Черный Том, спешившись перед пленником.
— Зачем мне было его воровать? Оно бы и так досталось мне.
Вот это их как раз и не устраивало, подумал Дунк.
Черный Том ударил Глендона по лицу рукой в кольчужной перчатке, а лорд Пек приказал:
— Обыщите его поклажу — ручаюсь, что яйцо спрятано там.
— Он не зря ручается, — тихо