Ознакомительный фрагмент
мать уехала из города под покровом ночи. И вывезла с собой дочь. При этом ваш отец даже не знал, что теряет семью.Вера откинулась на спинку кресла. Медленно. Как человек, которому приходится напоминать себе, что надо дышать.
— Это личное дело моих родителей, — произнесла она холодно, не повышая голоса.
— Оно стало общественным, — спокойно ответил Морозов, — когда ваш отец бросился вас искать. Как он потерял покой. Сон. И со временем стал лишь тенью себя прежнего.
Говорил он это не с упрёком или с жалостью. Просто как факт, который никому не хотелось признавать, но о котором все знали.
— Это вас не касается, — бросила Вера Романовна и тут же перевела взгляд на меня. В голосе дрогнула нотка упрямства, обернувшаяся в вызов: — Князь, вам тоже интересно, почему моя мать ушла от моего батюшки?
Я спокойно посмотрел на неё и медленно покачал головой.
— Мне больше интересно, как вы оказались в лесу, — ответил я. — И ещё… откуда у вас эти лапти.
— Лапти? — переспросила она, и уголки губ чуть дрогнули. То ли усмешка, то ли защита. — Вы, князь, похоже, к деталям неравнодушны.
— Только к странным, — пожал я плечами. — А в нашем деле странности — первый признак, что с человеком стоит поговорить подольше.
Она тихо хмыкнула, явно обдумывая, надо ли продолжать. Но уже выглядела спокойнее. Как будто разговор про обувь куда безопаснее, чем про то, как разваливаются семьи.
— Я бы прикупил себе такие, — задумчиво протянул я, глядя на её валяные тапки. — Чтобы быть самым модным князем в Северске.
Вера посмотрела на меня, и в её взгляде впервые не было ни настороженности, ни холода. Только лёгкое удивление, за которым почти сразу появилась искренняя улыбка.
— Знаете, — сказала она, чуть склонив голову, — вы мне подходите как работодатель.
Помолчала секунду и добавила:
— Я даже отдам вам эти лапти, если примете меня на должность.
Я хмыкнул, не скрывая улыбки. Торговля пошла интересная. Особенно если учесть, что речь идёт о человеке, который пришёл из леса, в лаптях, и сразу начал с переговоров.
— Князь спросил про лес.— напомнил Владимир, глядя на Веру поверх чашки, будто этот вопрос всё ещё висел в воздухе, как ядовитая пыльца. — Как вы туда попали?
— Всё началось, когда я приехала, чтобы вступить в наследство, — спокойно заговорила она. — Нотариус заявил, что получить его я могу только через полгода. И не от дня смерти деда, а с момента, как прибыла в Северск.
— Верно, — кивнул Морозов. — Совет принял такое решение, чтобы оградить город от тех, кто надеется урвать и сбежать. Хочешь получить — живи Полгода. Без поблажек.
— И вам такие условия выставили? — тихо спросила Вера, повернувшись ко мне.
Я чуть пожал плечами.
— Как бы это странно ни звучало… но вроде как тоже.
— Вроде — на огороде, — привычно буркнул Морозов, словно это была его любимая присказка. А потом перевёл взгляд обратно на Веру и спросил:
— А дальше что было?
— Я решила устроиться на работу, — произнесла Вера просто, без пафоса.
— Дай угадаю, — тут же встрял Морозов, с тем самым выражением, которое обычно появляется у него, когда он уверен, что сейчас скажет что-то особенно проницательное. — Вы были готовы на любую работу. Но вас никуда не брали. Верно?
— Нет, — Вера покосилась на него так, будто он слегка поторопился с выводами. — Я устроилась официанткой в небольшом ресторане. Но раньше я работала секретарём у директора небольшой мануфактуры. И знаю делопроизводство. Бумаги, приказы, отчёты мне прекрасно знакомы. Поэтому когда узнала, что князю требуется секретарь, решила попробовать.
Она произнесла это спокойно, по-деловому. Без лишнего самоуничижения, но и без попытки выставить себя незаменимой.
— Пусть я долго не жила в Северске, — продолжила она, — но местные законы знаю. По крайней мере, самые важные из них. Остальное легко освою. Если, конечно, дадите шанс.
— Так что про лес? — кивнул Морозов, пристально глядя на неё, словно искал, где в словах спрятан подвох.
— К центру занятости приехал ваш дружинник, — начала Вера, сцепив пальцы на коленях. — Собрал всех кандидатов. И я была среди них. Только мест в вашем бобике не хватило, и вместо сиденья мне досталась канистра с бензином. Очень, кстати, атмосферно.
Она помолчала. А затем продолжила:
— Посреди дороги один из кандидатов сказал, что его укачало и он попросил остановиться. Странный такой парень, загорелый… слишком для наших широт.
Мы с Морозовым переглянулись. Я чуть приподнял бровь, он — опустил взгляд, как человек, который заранее чувствует, чем всё это закончится.
— Все вышли подышать. И я тоже. Отошла буквально на пару шагов от дороги. А когда обернулась, машины уже не было. Только успела увидеть, как она исчезла за поворотом. Словно и не было вовсе.
Она вздохнула. Не театрально, без надрыва. Выглядела она в этот момент так грустно, что у меня в груди что-то неприятно кольнуло. Хотелось сказать, что это всё недоразумение, что сейчас всё поправим. Но в этот момент Морозов сурово кашлянул. Так как умеет только он — коротко, громко и очень к месту. Я сразу пришёл в себя.
— А документы у вас украли, — продолжил за неё Морозов, даже не делая паузы. Говорил, как будто уже читал этот рассказ пять раз, и каждый — в разных формулировках.
— Нет… Они у меня в сумке… — начала Вера и запнулась. Щёки тут же вспыхнули, как у школьницы, которую поймали на нехитром обмане. — Только сумку я оставила у пенька, когда лапти нашла.
— Нашла? — с язвительной усмешкой спросил Владимир.
— Звучит странно, но когда я уже была взвыть от боли — то увидела полянку с пеньком. А рядом стояли эти лапти. Чуть большеватые, но куда удобнее этих туфель, которые я купила перед поездкой в Северск.
— Очень любопытно, — вставил воевода.
— А когда обнаружила пропажу и вернулась — не смогла найти ни пенька, ни сумки.
— Как удобно, — пробормотал Морозов. Снисходительный взгляд у него был такой, что даже мне захотелось извиниться. Хотя я вообще-то молчал.
— Вы на что намекаете? — чётко проговорила Вера. Прямо и без попытки уйти в обиду.
— Я