*Сколько таких пациентов он принимает за день? За год?*
Ольфария попыталась прикинуть. Если каждый день через клинику проходило хотя бы пятьдесят пациентов, это почти двадцать тысяч спасённых жизней в год. За десятилетие — двести тысяч. За век — два миллиона.
А его политические убийства? Десятки в год? Сотни за столетие?
*Математика действительно простая*, — с горечью подумала она. *Один убитый граф против тысяч спасённых детей.*
Но разве можно мерить человеческие жизни арифметикой? Разве можно решать, кто достоин жить, а кто нет?
*А разве я сама не делала этого в больнице?*
Неприятная мысль. Но честная. Сколько раз она принимала решения о том, кому достанется последняя доза лекарства? Кого оперировать первым при поступлении нескольких критических пациентов? Кому продлевать реанимационные мероприятия, а кому нет?
*Разница в масштабе*, — попыталась она оправдаться перед собой. *Я решала медицинские вопросы, а он — политические.*
Но была ли эта разница принципиальной? Крид просто расширил понятие "здоровья" до масштабов империи. Он лечил государство как огромный организм, удаляя "злокачественные опухоли" и "инфекции".
Ольфария допила кофе и подошла ближе к окну. Где-то там, среди этих людей, были те, кого спас Крид. Дети с исправленными пороками сердца, женщины, избавленные от рака, мужчины с восстановленным зрением.
*А если я откажусь от обучения? Что тогда?*
Контракт магический, нарушить его нельзя. Но даже если бы можно было... что бы изменилось? Крид продолжил бы свою работу без неё. А она лишилась бы возможности спасать людей с помощью невероятных магических способностей.
*В её мире* она была одним из сотен уставших врачей в переполненной больнице. Спасала десятки жизней в год, теряя множество других из-за несовершенства медицины.
*Здесь* она могла стать одним из немногих целителей, способных творить настоящие чудеса. Спасать тысячи жизней, которые в её мире были бы обречены.
*Но ценой работы на монстра.*
Ольфария вернулась в кресло и закрыла глаза. Слова мудреца снова всплыли в памяти: *"Делай то, что подсказывает сердце."*
А сердце говорило... сердце говорило, что спасение жизней важнее политических принципов. Что лучше быть соучастником преступлений Крида, но при этом лечить людей, чем сохранить чистую совесть, но остаться беспомощной.
*"Вода точит камень не силой, а постоянством."*
Может быть, её задача не в том, чтобы сразу изменить Крида. Может быть, работая рядом с ним, она сможет постепенно влиять на его решения? Спасать тех, кого он приговорил к смерти? Находить альтернативы его жестоким методам?
*Наивная мечта*, — усмехнулась она себе. *Но что ещё остаётся?*
За окном жизнь продолжалась. И где-то среди этих людей были те, кому нужна была её помощь. Помощь, которую она могла оказать только здесь, в этом странном мире, работая на бессмертного монстра.
*Так тому и быть*, — решила Ольфария. *Буду спасать кого смогу. А совесть... совесть как-нибудь переживёт.*
Ольфария спустилась на пятнадцатый этаж клиники, готовая к очередному дню обучения у своего загадочного наставника. После утренних размышлений она чувствовала себя более собранной, хотя внутренние противоречия никуда не делись.
Выйдя из лифта, она направилась к главному залу, но остановилась, услышав знакомый голос Крида. Только звучал он... совсем не так, как обычно.
— Дорогая Элеонора, — доносилось из ординаторской, — этот цвет вам невероятно идёт. Он подчёркивает красоту ваших глаз.
Ольфария осторожно заглянула в приоткрытую дверь и увидела картину, которая заставила её моргнуть от удивления.
Крид стоял в окружении трёх медсестёр, и его обычная холодная отстранённость сменилась галантными манерами светского льва. Он держал в руках изящный букетик полевых