Лицо — жёсткое, словно вырубленное из камня. Тёмные волосы аккуратно зачёсаны назад, подбородок гладко выбрит. Никаких лишних движений, ничего показного. Лицо человека, который не нуждается во внешнем проявлении власти, потому что она течёт в его венах.
У него были узкие глаза цвета тёмного мёда и губы, которые при улыбке растягивались в неприятную хищную линию, обнажая крупные, ровные зубы. Редко кто видел эту улыбку и жил достаточно долго, чтобы рассказать о ней.
Он держал на коленях резную шкатулку из чёрного дерева. Пальцы поглаживали сложную вязь узоров, вырезанных на крышке, — древние символы, магические печати, защитные руны. Крышка была приоткрыта, и в мягком свете лампы переливался большой магический кристалл. Сияние его пульсировало в такт дыханию мужчины, словно живое существо.
Пальцы дефтердара — длинные, сухие, с ухоженными ногтями — медленно скользили по граням, как будто он гладил любимую женщину. Прикосновения нежные, почти интимные, но в глазах горел огонь жадности и вожделения, не имеющий ничего общего с любовью.
— Скоро… — тихо произнёс он, и уголки губ дрогнули. — Скоро ты станешь моим.
Голос низкий, бархатистый, с гортанными нотками. Сейчас в нём звучало почти религиозное благоговение, смешанное с плотским желанием обладания.
Тяжёлые двери беззвучно отворились, пропустив внутрь худого, низкорослого евнуха. Безволосое лицо, раболепный взгляд, бесформенное тело, скрытое под просторными одеждами. Он склонился, касаясь лбом ковра, не смея поднять глаз на дефтердара.
— Господин… Она выпила.
Слова прозвучали, как шелест сухих листьев. Дефтердар медленно поднял взгляд, и в его глазах мелькнуло что-то похожее на веселье. Он откинулся на спинку кресла, хмыкнул, и в этой усмешке было нечто звериное. Жестокость хищника, играющего с добычей.
— Выпила… — он медленно повторил слово, смакуя. Каждый слог растягивался, как будто дефтердар пробовал его на вкус. — Надеется, яд её спасёт? Глупая девка.
Он щёлкнул пальцами, и евнух поднял голову. В крошечных глазках слуги читался страх. Мужик знал, что гнев господина может в любой момент обрушиться на того, кто приносит дурные вести. Но сегодня дефтердар в хорошем настроении.
— Яд заменён, — голос его стал тише и от этого только неприятнее. Словно змея, которая шипит перед броском. — Он не убьёт быстро. Сначала девчонка мне послужит.
Его ладонь вновь легла на кристалл, и магический свет пробежал по пальцам.
— Я заберу её честь. Я хочу, чтобы она сама, своими глазами увидела, как план рушится. Чтобы поняла: никто не придёт. И когда Зейнаб будет лежать в моём ложе, сломанная, опозоренная, когда в её глазах не останется даже искры… Тогда она умрёт.
Слова, произнесённые почти ласково, сочились ядом. Евнух невольно вздрогнул, представив судьбу девушки.
Дефтердар поднялся, обошёл стол и остановился у карты, растянутой на низкой подставке. Карта детализированная, явно созданная мастером. Столица и окрестности, каждая улица, каждое значимое здание отмечены с военной точностью. Красные и чёрные метки обводили дворцы, мосты, узлы стражи. Стратегические точки, рассчитанные не для обороны города, а для контроля над ним.
— Перед этим умрёт шехзаде Зафир, — продолжил он почти ласково, словно рассказывал сказку на ночь. — Он совершил ошибку, решив пойти против страны. Всё уже готово.
Дефтердар положил ладонь на карту, и маленькая чёрная метка — дворец Зафира — вспыхнула и погасла.
— А кристалл, — он вновь глянул на шкатулку, глаза загорелись алчным огнём, — останется моим. Навсегда.
Последнее слово произнёс с такой страстью, что слуга невольно отпрянул. В глазах дефтердара горело пламя одержимости — не просто желание власти, а нечто большее, глубже, первобытнее.
Евнух кивнул, не смея взглянуть в глаза хозяину. Спина согнута в подобострастном поклоне, голова опущена. Идеальная поза раба, знающего своё место.
— Уходи! — махнул рукой турок. Движение небрежное, словно отгонял муху.
Дверь за евнухом закрылась, и в покоях вновь воцарилась тишина, нарушаемая лишь тихим, почти ласковым шёпотом, с которым он гладил кристалл. Пальцы скользили по граням, обводили каждый изгиб, каждую фасетку, словно изучая тело возлюбленной. В глазах дефтердара отражался холодный свет артефакта, превращая зрачки в два крошечных кристалла.
* * *
Глава 11
Что делать понятно, осталось разобраться как. Мозг работал чётко, выстраивая возможные сценарии спасения Зейнаб. Каждый ход, каждое последствие, каждая потенциальная ловушка — всё требовало анализа.
Турок смотрел на меня удивлённым взглядом. Неверие в его глазах смешивалось со страхом.
Да вот уж операция мне предстоит. Проникнуть в самое сердце Османской империи, вытащить жену из рук дефтердара, вернуть кристалл подчинения монстров. Убить султана. И выжить, разумеется. Улыбка сама скользнула по губам. Чем сложнее задача, тем интереснее решение.
В нос ударил затхлый запах комнаты — смесь пыли, старого дерева и страха, исходящего от Джемала. Снаружи доносились приглушённые голоса.
Внутри полная сосредоточенность и покой.
Что может пойти? Честно, всё! Слишком много действий, ограничений, мало времени и информации. Красиво, к сожалению, не получиться. Придётся действовать почти вслепую.
Я посмотрел на Джемала. Его лоб покрылся мелкими капельками пота, глаза бегали из стороны в сторону. Пальцы нервно перебирали край рукава.
— Во дворец вообще никак не проникнуть? — спросил я, скрестив руки на груди.
Голос прозвучал спокойно, почти безразлично, как будто речь шла о прогулке в парке, а не о проникновении в самое защищённое место Османской империи.
— Нет. — помотал головой Джемал. — Я не смогу нас перенести, если у них включены артефакты. Внутри охрана. Был способ безопасный. Переместиться к господину, но его держат скорее всего под стражей.
Дёрнул бровью. Для тени императора слишком много страха и слишком мало решительности.
— Подожди! — встал. — Ну-ка врубай шарманку и связывайся с Зафиром.
Пружинистым движением поднялся на ноги. Половицы скрипнули под весом тела. Турок вздрогнул от резкого движения, его рука инстинктивно дёрнулась к поясу.
Он выпустил энергию. Артефакт активировался. Через мгновение в него ответили на турецком. Первый хороший звоночек.
— Ну здравствуй! — хмыкнул и забрал артефакт из дрожащих рук турка.
Металл был тёплым, почти горячим. Пульсировал под пальцами. Чувствовал, как магические потоки проходят через него.
— Как ты там? — продолжил, вслушиваясь в треск и шипение артефакта.
Мышцы лица держал расслабленными. Джемал отступил на шаг. В глазах полное непонимание моих действий.
— Магинский? — ответили мне с акцентом на русском языке.
Голос шехзаде звучал напряженно, с нотками удивления. Эхо магии создавало лёгкие искажения, но интонации различал отчётливо. Страх, надежда, недоверие — всё смешалось в одном слове.