Жрица чувствовала, что сила неотвратимо утекает от неё. Она уже давно не могла вбирать в себя свет подопечных, как положено харгу. Женщина не знала, сумеет ли ещё раз самостоятельно открыть Коридор миров. Страх унижения, которое последует за разоблачением её бессилия, стал благоприятной почвой для роста тьмы Садэка. О равновесии уже и не мечтала, лишь бы сохранить своё положение.
Для этого Дарна подготовила в жёны Даррак’сешу глупенькую и послушную Сэльбу. Харгу собиралась пускать пыль в глаза окружающим, управляя храмом через свою власть над девушкой. Но всё пошло прахом, когда появилась женщина из Коридора миров. Сначала Дарна обрадовалась покладистости Мии, но с каждым днём жрица убеждалась, что пришлая оказалась непростым орешком, мягким снаружи, но каменным внутри.
А хуже всего то, что она действительно стала проводницей света в душах подданных Даррак’сеша. Люди улыбались при виде жены тёмного нага, верили любым её словам и были готовы на безумства, что бы эта деятельная особа ни затеяла.
Это пугало ещё сильнее, ведь на фоне света этой опасной женщины становилось всё заметнее, какой тусклой стала харгу. В храме на Дарну начали странно поглядывать, некоторые жрицы даже шептались за спиной. Если тянуть дольше, то кто-нибудь обратится к Даррак’сешу с требованием провести отбор новой харгу, и тогда…
— Ни за что, — в сердцах процедила Дарна. — Я не вынесу такого позора. Лучше смерть! Или…
Единственный шанс, подаренный Хатэм! Свет, который жрица впитала, чтобы помочь тёмному нагу вернуться из Коридора миров. Сейчас, когда Даррак’сеша в этом мире не было, у Дарны появилась возможность изменить свою судьбу.
Если упустит её, то потеряет всё.
Глава 36
Даррак’сеш сменил ипостась ещё в Коридоре миров и вышел в мир, где светило лишь одно солнце и выросла его шеша. Люди, которым посчастливилось лицезреть сына богов, застыли каменными изваяниями. Рты приоткрылись, глаза округлились.
— Разрешаю не выказывать мне почтение, — великодушно заметил Даррак’сеш.
Мужчина с серебристо-белыми волосами и морщинистым лицом схватился за грудь и медленно осел на пол, видимо, не соглашаясь с великим подарком сына богов.
— Папа! — вскрикнула женщина, во внешности которой наг уловил сходство со своей шешей, и тоже упала на колени. — Что с тобой? Приступ? Где твои капли?!
Мужчина что-то прохрипел и взглядом указал на деревянный ящик.
— Что стоите? — рявкнула женщина. — Помогите же!
— О чём вы просите? — уточнил Даррак’сеш.
— Подайте вон ту баночку. — Она вытянула руку, указывая пальцем на нечто круглое и белое.
Наг передал и внимательно наблюдал, как она достаёт нечто маленькое и кладёт в рот мужчине. Через некоторое время щёки седовласого порозовели, а его дочь с облегчением перевела дыхание и проворчала:
— Почему ты забыл выпить лекарство? Решил пораньше осчастливить меня наследством?
— И не мечтай, — поднимаясь с её помощью, буркнул он. — Я всё отдам в благотворительность! К тому же я не ожидал, что в моём кабинете внезапно возникнет Аменхотеп, не знаю, какой по счёту…
Дочь усадила его, и мужчина поднял взгляд на Даррак’сеша.
— Уважаемый, — осторожно начал он. — Вам не кажется, что набедренной повязки маловато, чтобы появляться в приличном обществе? А эта шлем-маска… Тяжело, наверное! Шейный остеохондроз не мучает?
— Да о чём ты? — возмутилась женщина и повернулась к нагу. — Кто вы такой?
— Я великий шеш Алоби, — представился Даррак’сеш. — Сын богов Хатэм и Садэка!
Повисло молчание, которое нарушил мужчина. Он дёрнул дочь за руку и прошептал, рассчитывая, что гость не услышит:
— Может, он использовал экран с изображением части комнаты? Я видел такое в кино.
А громче спросил:
— А что вам нужно?
— Передать весть от Ми-йи.
— Мия! — взволнованно воскликнули оба.
Женщина вцепилась в край стола и побледнела, а её отец вскочил.
— Где моя внучка? — выдохнул он. — Она жива? Не ранена? Сколько вам нужно?
Даррак’сеш терпеливо принялся отвечать на вопросы:
— Моя шеша в Алоби, как и полагается жене тёмного нага. Она совершенно здорова и готова выносить потомство. Я бы хотел трёх сыновей. Сколько Ми-йа хочет дочерей, я не спрашивал.
Седовласый икнул и, снова схватившись за грудь, уселся на пол.
— Она просила передать вам, — продолжал Даррак’сеш, — что сбежала с любимым мужчиной на край света, а не лежит в какой-нибудь канаве с перерезанным горлом.
Женщина тихо ахнула и, согнув колени, плюхнулась рядом с отцом.
— Не заставляйте воинов искать её и не устраивайте государственный переворот, — закончил наг.
Всё, он выполнил поручение своей прекрасной жены и может возвращаться в Коридор миров. Даррак’сеш развёл руки в стороны, призывая мрак Садэка. Он завихрился у ног, послушной змеёй обвиваясь вокруг тела…
— Каррак роксесия Хатэм! — пророкотал наг.
Вот только свет великой богини не отозвался.
Харгу не спешила встречать своего шеша.
***
Фина нервно металась по спальне своей хозяйки и, плача навзрыд, размазывала слёзы по щекам. Так её и застала Сэльба, которая принесла шеше свитки с новыми планами каналов.
— Что такое? — сгрудив ношу на застеленную кровать, спросила она. — Ванну не налила или горшок не вынесла?
Служанка застыла на месте, кусая губы, а потом упала перед жрицей на колени.
— Даррак’сеш убьёт меня!
У Сэльбы брови на лоб поползли.
— Увидела его без маски?!
— Нет, хуже, — опустив голову, простонала девушка. — Я… Я…
Жрица присела и потрясла плачущую служанку за плечо.
— Говори же! Что ты сделала?
Не поднимая глаз, та прошептала:
— Я рассказала Дарне про любовную связь между шешей и жрецом Садэка…
— Что? — вскочила жрица. — Что за бред? Ты с ума сошла?!
Девушка помотала головой.
— Шеша была несчастлива с Даррак’сешем. Она призналась, что любит жреца Садэка, с которым познакомилась в Коридоре миров. Мне было так жаль её, ведь боги снова вернули Мию в Алоби! Поэтому я относила дары харгу, чтобы она попросила великую Хатэм о снисхождении. Я хотела, чтобы богиня позволила нашей доброй шеше стать счастливой с люби-и-имым!
Она снова расплакалась. Сэльба покачала головой и, заставив девушку подняться, потребовала:
— Что дальше?
Служанка немного успокоилась и продолжила:
— Сегодня я встретила Дарну у храма. Она сказала, что богиня смилостивилась над шешей и отпускает её к жрецу Садэка. Я так обрадовалась,