— А где?..
До этого я как-то не задумывалась о физиологии нагов. Даррак’сеш набрасывался на меня оголодавшим зверем, и было не до этого. Но сейчас при виде загорелой кожи, переходящей в чешую, я недоумённо хлопала ресницами.
— Был же, точно помню, — пробормотала и предположила единственное, что пришло в голову: — Магия? Покажи, как это происходит!
— Если сделаю, как ты просишь, больше сдерживаться не смогу, — предупредил наг.
Я помедлила с ответом, наслаждаясь тем, как дёргались желваки на его острых скулах. Не всё нагу дразнить меня! Но моя сила воли тоже стремительно таяла, подогреваемая женским любопытством, поэтому молча кивнула.
Ух ты! Оказывается, мужское достоинство у нагов скрыто в подобии кармашка. Чешуйчатые створки открывались, и…
Начиналась сказка!
Я была рада, что наг завладел инициативой.
Меня сводил с ума раздвоенный язык Даррак’сеша, которым он творил волшебство в моём рту. Никто и никогда не целовал меня так, что только от этой ласки я была готова взлететь на небеса. А его хвост то нежно обнимал меня, то скользил по телу, доводя до исступления. Казалось, что я не выдержу и вот-вот вспыхну и рассыплюсь пеплом в объятиях этого невероятного мужчины.
— Дар, — шептала, впиваясь ногтями в его спину. — Ты мой дар богов… Даррак’сеш!
Тьма Садэка накатывала на меня волнами, но она будто лишь создавала тень нашей страсти, отчего пламя казалось ещё ярче, а удовольствие — ещё острее.
— Ми-йа, — на пике страсти прорычал наг мне в губы. И тише добавил: — Моя…
Позже я лежала в его объятиях и, нежась, ощущала себя самой счастливой женщиной во всех мирах, но тоска по родным и чувство вины добавляли добротное ведёрочко дёгтя в бочку мёда. Как там мама? Надеюсь, что она не обзванивает больницы и морги с утра до ночи. А дедушка? Хоть бы он как следует заботился о своём здоровье и чаще отдыхал.
Как жаль, что я никогда больше не увижу их лица. Горько, что они не понянчат моих детей…
И тут я вздрогнула. Даррак’сеш тут же проснулся, прижал меня к себе, для надёжности обвив хвостом, и спросил:
— Что случилось?
— Мы же занимались любовью без защиты, — осознавая масштабы катастрофы, пролепетала я. — Столько раз… Ох, где была моя голова? Точно в облаках. Розовых!
— Что значит «без защиты»? — уточнил наг.
— Кроме всего прочего, — недовольно буркнула я, — от секса без защиты случаются дети.
— Это будет благословением богов, — прошептал он, снова закрывая глаза.
Я с удивлением воззрилась на мечтательную улыбку, которая коснулась его губ, и вдруг поняла, что уже не испытываю того ужаса, который охватил меня после фантазий о маленьких змеёнышах. Сейчас они представлялись мне милыми карапузиками с коротенькими хвостиками, которые шустро ползали по венценосному папе.
Кажется, что я тоже засыпала с улыбкой на губах.
А вот пробуждение было крайне неприятным.
Глава 34
Казалось, я очнулась на самой большой сковородке где-то в аду и вскоре будет готова Мия средней прожарки. Глаза слезились от сумасшедшего света трёх солнц, воздух обжигал, будто я вдыхаю удушающий дым во время пожара, а песок жалил не хуже скорпиона.
Пустыня?!
Как, засыпая в постели Даррак’сеша, я оказалась здесь?
И где «здесь»?
Превозмогая боль в обожжённых солнцем руках, я приподнялась и, приставив ладонь ко лбу, осмотрелась. Пески, пески, пески…
Сидеть на адски разогретом песке было больно, и я заставила себя подняться. Порадовалась, что на мне сандалии, но первый же шаг отрезвил. Ведь закрыта была лишь подошва, а обжигающая пыль забиралась между пальцев и кусала за пятки. Но выбора не было, стоять на месте и медленно превращаться в курочку-гриль не хотелось.
Сколько шла, сказать я бы не смогла и под пытками. Казалось, что прошла вечность, а может, миновал лишь час. Но перед глазами уже всё плыло, во рту стало так сухо, что я не могла пошевелить языком, а ноги заплетались.
Падая, я уже не ощутила боли. Это напугало.
Единственная идея, которая мелькнула в воспалённом сознании: кровь!
С трудом разлепив ссохшиеся губы, я укусила себя за миг до того, как потерять сознание.
«Даррак’сеш!» — взмолилась, очнувшись.
Первое, что увидела, — лицо красивой женщины, что склонилась надо мной. Миндалевидные глаза подведены, чувственные губы изогнулись в усмешке, сверкающие драгоценными камнями украшения едва прикрывали совершенную грудь. Ниже талии был лишь хвост. Длинный, скрутившийся тугими кольцами, он переливался миллионом перламутровых чешуек, по сравнению с блеском которых тускнели самоцветы.
Я помнила её с момента, как увидела в храме Хатэм. Дочь богов, сестра Даррак’сеша, светлая нагиня Тейран’раш.
— Ты плохо выглядишь, — певуче проговорила красавица.
«Чувствую себя ещё хуже», — подумала я, так как не смогла произнести и звука.
Нагиня ещё некоторое время рассматривала меня, а потом выпрямилась и крикнула:
— Жрецы!
Они начали возникать из воздуха. Только что никого вокруг не было, как одна за другой появились фигуры в тёмных балахонах. Сухой ветер трепал их одежды, и порой становилось видно тонкие руки, иссушенную тёмную кожу, длинные ногти, похожие на когти. Мне стало интересно: Карт, который помог мне вернуться в свой мир, тоже здесь?
— Перенесите её в храм Садэка, — повелела Тейран’раш. — По земле. Не открывайте Коридор миров!
Меня подняли и в полной тишине понесли куда-то. Я смотрела в небо, на котором не было ни единого облачка, и гадала, что произошло. Как я вдруг оказалась в пустыне? Ищет ли меня мой тёмный наг? Почему он не пришёл на зов крови? И почему мне кажется, что без харгу тут не обошлось?
А потом была темнота. Меня положили на каменный пол. По сравнению с раскалённым песком он показался ледяным, и тело начал бить озноб. Меня накрыли чем-то шершавым и пахнущим пылью. Стало чуть легче. К губам прислонили кожаную флягу, и я начала жадно пить горьковатую воду. Она показалась мне самой вкусной, что я когда-либо пробовала.
А потом меня оставили одну.
Не знаю, как я это поняла. В один момент ощутила, что здесь больше никого нет. Из жрецов. Но в то же время было чьё-то давящее присутствие.
— Тейран’раш, — догадалась я.
Нагиня появилась передо мной призрачным существом, будто вся была обмазана фосфором. У меня мурашки