Юсуповы задумались. Свой клан — недостижимая почти для абсолютного числа жителей империи мечта. Но вот нужен ли такой инструмент бунтарю Волконскому?
Наконец, Игнат кивнул и, вскрыв конверт, бросил взгляд на короткое письмо. Несколько секунд он всматривался в него, после чего протянул сложенный в два раза лист дорогой бумаги отцу.
Тот несколько секунд изучал невероятно лаконичное послание, после чего поднял взгляд на сына.
— М-да, — только и высказался воевода.
— Доходчиво, — вынужден был признать Глава.
Короткое и жесткое послание состояло всего лишь из трех всем знакомых букв. Вот только смотрели мужчины совсем не на них…
* * *
— МОЕ⁈ — ничуть не скрываясь, рассмеялся Игорь Георгиевич. — МОЕ⁈
Однако мужчина тут же спохватился. Да, в пассажирском салоне парадного глайдера Волконских лишних людей не могло быть по определению. Даже тысячу раз проверенная охрана разместилась в машине сопровождения, оставив «Георгиевичей» одних. Однако очередной маневр напомнил Главе, почему именно он не любит летать, а также сосредоточиться на попытке удержать завтрак внутри.
Его брат, отец «бунтаря», мягко вынул из судорожно сжавшихся на миг пальцев лаконичное послание, переданное руководству клана за несколько минут до взлета.
Анатолий Георгиевич еще раз быстро пробежался взглядом по «простыне», покачав головой.
Нагло. Доходчиво. Убедительно.
Особенно с учетом «подписи».
Вместо стандартной «закорючки» под текстом голубым светом серебрился Лед в форме изящной, явно женской ладони. Отчего-то второй человек в управленческой структуре Волконских ни на миг не усомнился, что тот никогда не растает. Такой «след» мог бы оставить сильнейший одаренный, если бы приложил «пятерню» к бумаге и позволил Дару вырваться наружу. Судя по остаточному фону, энергия, затраченная на подобное обозначение «авторства», могла бы даже при не очень акцентированном ударе сжечь современный боевой танк.
Еще раз — крайне доходчиво составленное послание!
Анатолий Георгиевич почувствовал, как его губы растянулись в улыбке. Гордой.
Брат, заметив это, только издал не слишком понятный, но явно раздраженный звук, да и прикрыл на миг глаза. Он надеялся, что «болтанка» стартовых маневров скоро кончится и как только ордер ляжет на курс, ему будет чуточку полегче. По крайней мере, мужчина не переставал себя в том убеждать.
«Самогипноз» сработал. Как только полет выровнялся, стало гораздо лучше.
— Виктория Львовна дала ясно понять свою позицию, — наконец констатировал Глава. — А Павел Анатольевич… тоже молодец.
Брат, все еще рассматривающий оригинальное послание, только кивнул. Довольства сыном он не скрывал.
«Имеет право, что уж тут!» — мысленно оценил ситуацию Игорь Георгиевич, не забыв раздраженно цокнуть языком. Чтобы кое-кто сильно не задавался.
— Эх, жаль, Валерыч не видит, — покачал головой брат, убирая письмо обратно в конверт.
Конечно, он тоже ознакомится с ним. И минут через двадцать, едва машины сядут на территории одной из загородных резиденций Волконских. Но не тот эффект будет уже. Совсем не тот!
Глава легонько повел плечами. Мол, безопасность как она есть. Воевода занял место в одной из машин. Клан не мог себе позволить лишиться всего управления сразу. По-хорошему, и «Георгиевичи» вместе летали крайне редко. Равно как и пользовались одним и тем же авто. Но в данном случае послание чуть изменило планы. Так что родные братья устроились в салоне головного глайдера.
— Вот… негодник мелкий, — еще раз прокомментировал Анатолий Георгиевич.
Главный Волконский, может быть, даже брату и поверил бы… Если бы не это восхищение в голосе.
— Интересно, — хмыкнул неожиданно второй человек в клане. — А наши уральские друзья такое «письмо счастья» полу?..
Мужчина оборвал сам себя, повинуясь знаку Главы. Главный Волконский достал из кармана пиджака комм и, несколько раз вздохнув, чтобы успокоить живот, нажал кнопку ответа.
Он не говорил. Только слушал. По мере повествования собеседника на лице его блуждала едва заметная, но довольно ехидная улыбка. Лишь перед тем, как дать отбой черед несколько минут, он произнес всего три слова:
— Понял. Согласен. Буду.
Заместитель приподнял бровь вопросительно.
— Юсуповы предлагают встретиться на высшем уровне для обсуждения ситуации, — хмыкнул Глава. — Кажется, тоже впечатлились… посланием.
Анатолий Георгиевич читать между срок умел. А потому прекрасно понял, что главная печаль Юсуповых сейчас в том, что они не только своими руками выставили сильнейшего одаренного, но и сделали все, чтобы обеспечить его лояльность «приемному» Роду.
— Ты?..
— Согласился, конечно.
Во-первых, потому, что таким людям в подобных просьбах отказывать не принято без очень веских оснований. Ну а во-вторых, ситуацию требовалось урегулировать и снять с «игровой доски», чтобы не создавать лишних точек напряжения в и без того в не самых простых отношениях.
— Интересно, чем сейчас занят твой сын? — буркнул Игорь Георгиевич. — Хотелось бы знать, к чему именно готовиться… в следующий раз.
— С чего ты взял, что Павел чем-то «занят»? — уточнил заместитель.
— Мой секретариат уже второй день бомбардируют звонками те… придур… представители уважаемых Родов, захвативших операционную базу твоего сына!
— И что? — с живым интересом уточнил мужчина.
— Ничего, — огрызнулся его брат. — Не отвечаю. Не сознаваться же, что я понятия не имею, что именно задумал этот парень…
* * *
— Здравствуйте!
— Тебе чего, парень? Иди отсюда!
— Мне бы пройти.
— Слушай, пошел вон, а⁈ И без тебя тошно! Тут территория родовой войны, вообще-то…
— Так, мне туда и надо!
Глава 5
Глава 5
— Да что происходит? — зло треснул кулаком по открытой ладони Яковлев.
Обстановка последние двое суток оставалось напряженной. И с каждым часом становилась все тревожнее.
И нет, не штурмовали порядки «коалиции» головорезы Волконского и не трезвонили на личные номера «особые люди», способные решать подобные вопросы с мощью гаубичного залпа. Вокруг стояла ти-ши-на… И именно она пугала представителей, собравшихся на принадлежащей Волконскому авиабазе.
Удивительно худощавый, высокий мужчина, со стороны казавшийся высушенной мумией, запахнул полы легкого, пошитого на заказ пальто, и уставился вдаль, где уже покрасневшее солнце готовилось закатиться за горизонт. С пустого посадочного стола вид казался просто потрясающим.
— Любуешься, Федор Никодимыч? — спокойно произнес негромкий голос.
Прямой как палка, предводитель и идейный заговорщик едва заметно вздрогнул от неожиданности. Все-таки нервозность последних сорока восьми часов в известной степени передалась и ему.
— Что происходит, господин Тюфякин⁈ — довольно грозно спросил Яковлев, прерывая свое любование прекрасным закатом.
Юрий Николаевич вполне искренне приподнял брови. Мол, знаю не больше тебя. То есть, фактически ничего. Какого ответа