Из тени у дальней стены выступили фигуры — слуги Моригана. Один с удлинённой головой и четырьмя руками, другой приземистый, с кожей, покрытой чем-то вроде панциря, третий почти человек, но без глаз, вместо которых на лице гладкая кожа.
Один начал раскладывать инструменты, другой проверять кристаллы, третий готовить какие-то растворы в стеклянных колбах.
— Подготовь смесь, — распорядился Моринан. — Как для процедуры Х-7.
Существо кивнуло и отошло к столику с лабораторным оборудованием.
Хируг плоти вернулся к нам, продолжая вертеть в руках кристалл души Белизиарда. Он рассматривал его, поднося к странным приборам, что-то бормоча под нос.
— Хорошая основа, — повторил он. — Сильная. Стабильная. Несмотря на гибридность.
— Ты уверен, что это сработает? — спросил я, наблюдая за его манипуляциями.
— Уверен? — Мориган рассмеялся своим жутким, многоголосым смехом. — В моей работе нет уверенности. Есть вероятности. Возможности. Красота непредсказуемости.
— Обнадёживает, — хмыкнул я. — И какова вероятность?
Мориган задумался, наклонив голову под странным углом:
— Для обычного человека… может быть, один к десяти. Для тебя… — он пристально посмотрел на меня разноцветными глазами, — ты же пустой. Это меняет всё. Может быть, один к двум. Может быть, один к одному. Кто знает?
— То есть, пятьдесят на пятьдесят? — уточнил Лок, подойдя ближе. — Марк, это безумие! Ты не можешь рисковать так!
— Могу, — ответил я спокойно. — И буду.
Мориган с интересом наблюдал за нашим обменом. Его жабры на шее пульсировали сильнее, словно он был взволнован.
— Удивительно, — произнёс он, глядя на Лока. — Ты беспокоишься о нём. Почему?
Лок удивлённо посмотрел на хирурга:
— Потому что он мой друг, ублюдок. Людям свойственно беспокоиться о друзьях.
— Друг, — повторил Мориган, будто пробуя слово на вкус. — Как интересно. У меня никогда не было… друзей.
— Неудивительно, — пробормотал Ульрих, оглядывая банки с органами.
Мориган сделал вид, что не услышал.
Один из слуг приблизился к нам с подносом, на котором стояла колба с мерцающей зеленоватой жидкостью. Хирург взял её, поднёс к свету, изучая консистенцию. Удовлетворённо кивнул.
— Почти готово, — сказал он. — Осталось несколько… приготовлений.
— Какого рода? — спросил я, готовясь к худшему.
Мориган снова улыбнулся — широко, неестественно:
— Твоё тело должно быть подготовлено. Очищено. Укреплено. Тогда шансы возрасти.
Он подошёл к одному из столиков, взял странный инструмент — похожий на скальпель, но с кристаллом на рукояти.
— Этим я проведу начальные разрезы, — пояснил он, видя мой взгляд. — Обычные инструменты не подойдут для твоей… необычной структуры.
— Ты знаешь о моей структуре? — напрягся я.
— Конечно, — Мориган наклонил голову набок. — Ты пустой. Твоё тело напитано эфиром, но не имеет кристалла для его стабилизации. Уникальный случай. Обычно такие как ты… взрываются. Изнутри.
Он был прав. Слишком прав. Что ещё он знал обо мне?
— Откуда тебе это известно? — спросил я напрямую.
Мориган поднял бровь:
— Я вижу, Эфир. Мои глаза видят то, что скрыто. Структуру. Суть. Потоки энергии.
Он подошёл ближе, слишком близко. Я почувствовал его холодное дыхание на своём лице.
— И твоя структура… восхитительна, — прошептал он. — Чистый эфир, без примесей, без искажений.
Он повернулся к операционному столу:
— Хватит разговоров. Пора начинать. Раздевайся и ложись.
Я посмотрел на своих. Они стояли напряжённые, готовые вмешаться по первому знаку. Лок не отрывал взгляда от Моригана, словно ожидая предательства. Торс и Ульрих заняли позиции по углам комнаты, готовые к действию.
— Ребята, — обратился я к ним. — Всё будет нормально.
Я начал раздеваться. Снял куртку, рубашку, обнажая грудь, покрытую серебристыми линиями. Мориган наблюдал с нескрываемым интересом, его разноцветные глаза жадно впивались в каждую деталь.
— Великолепно, — прошептал он. — Просто великолепно. Чистый сосуд для чистой силы.
Я лёг на операционный стол. Железо было холодным, неприятно прилипал к коже. Странные кристаллы вокруг стола начали светиться ярче.
Мориган наклонился надо мной, его лицо исказилось в улыбке:
— Сейчас мои помощники зафиксируют тебя, — сказал он. — Не сопротивляйся. Это необходимо.
Слуги подошли к столу, держа в руках кожаные ремни с металлическими застёжками. Я позволил им привязать мои руки и ноги к каменной плите. Ремни были тугими, врезались в кожу.
— А это обязательно? — спросил Лок, наблюдая за процедурой.
— Абсолютно, — ответил Мориган, не оборачиваясь. — Когда начнётся боль, он будет биться. Сильно. Может навредить себе… или нам.
Один из слуг принёс поднос с инструментами — скальпели, пинцеты, зажимы, иглы. Всё блестящее, острое. Другой подготовил несколько банок и колб с разноцветными жидкостями. Третий держал кристалл души, осторожно поместив его в специальный контейнер.
— Отлично! — Мориган хлопнул в ладоши. — Тогда начнём. Сейчас мои помощники введут тебе… особое вещество. Оно подготовит твоё тело к трансформации.
Один из безглазых слуг подошёл с шприцем, наполненным мерцающей зеленоватой жидкостью. Игла была длинной, толстой — больше похожа на гарпун, чем на медицинский инструмент.
— Это будет больно, — предупредил Мориган, улыбаясь. — Очень больно. Но потом… потом будет ещё больнее.
Слуга поднёс шприц к моей груди, прицеливаясь прямо в сердце.
— Марк! — Лок сделал шаг вперёд, но другой слуга мгновенно оказался рядом, преграждая путь. — Ты уверен?
— Да, — ответил я, глядя в потолок.
Мориган кивнул слуге. Игла начала медленно погружаться в мою грудь, пробивая кожу, мышцы, приближаясь к сердцу. Боль была… терпимой. Я чувствовал хуже.
Но потом жидкость начала поступать в моё тело. И вот тогда пришла настоящая боль.
Огонь. Жидкий огонь, растекающийся по венам, сжигающий всё на своём пути. Каждая клетка кричала от агонии. Я стиснул зубы, пытаясь не кричать. Тело выгнулось дугой, натягивая ремни.
— Держите его! — скомандовал Мориган, и слуги навалились на меня, прижимая к столу.
Перед глазами плясали красные и чёрные пятна. Сознание мутилось, уплывало. Я слышал крики — были ли они моими?
Сквозь пелену боли я видел лицо Моригана — искажённое, восторженное. Он наблюдал за моими мучениями с научным интересом и эстетическим наслаждением.
— Великолепно, — шептал он. — Смотрите, как эфир реагирует! Какие узоры! Какая симметрия!
Серебристые линии на моей коже светились всё ярче, вздуваясь, пульсируя. Эфир внутри бушевал,