Вдоль одной стены — стеклянные шкафы с экспонатами. Органы в банках с формалином. Скелеты невиданных существ. Заспиртованные гибриды — змея с человеческой головой, крылатый паук, младенец с жабрами.
Лок присвистнул, осматриваясь:
— Для психопата тут довольно… цивилизованно.
— Психопат? — ухмыльнулся я. — Скажешь ему в лицо?
— Что? Я? Э-э… — растянул бывший блондин.
Торс подошёл к одному из шкафов, изучая содержимое. Его массивная фигура отражалась в стекле, создавая жуткий эффект. Словно внутри банки плавал он сам, расчленённый, препарированный.
— Дерьмо какое, — пробормотал он, отворачиваясь. — Кто держит такое в гостиной?
— Тот, для кого это произведения искусства, — ответил я, рассматривая странный инструмент на столике. Похож на скальпель, но изогнутый, с зазубринами.
Ворст топтался у двери, явно не желая заходить глубже. Его лицо покрылось испариной, руки дрожали.
— Я, пожалуй, подожду снаружи, — пробормотал он.
— Боишься? — усмехнулся я.
— Нет, просто… — он замялся, подбирая слова. — У меня дела. Наверху. В таверне.
— Ну конечно, — кивнул я. — Очень срочные дела. Как раз сейчас.
— Да, — он ухватился за мою подсказку. — Клиенты, знаешь ли. И пиво само себя не нальёт.
— Да иди ты уже, — махнул я рукой. — Понятно всё с тобой.
Ворст не стал спорить. Кивнул и поспешно скрылся за дверью. Его шаги быстро затихли в коридоре.
— Крыса, — фыркнул Лок. — Оставил нас одних с этим…
— Он просто умный, — пожал я плечами, садясь в кресло. Пружины скрипнули под весом. — Знает, что здесь может случиться всякое.
— Значит, мы глупые? — прищурился Ульрих, постукивая пальцами по посоху.
— Мы верные, — ответил за меня Торс. — Марку нужна помощь. Мы здесь.
Простота и прямота верзилы меня всегда подкупала. Никаких лишних слов, только суть. Если бы все были такими… но нет, мир любит сложности. Особенно там, где их быть не должно.
— Это сработает? — Ульрих не скрывал сомнений. — Ты же… не обычный.
— Вот и узнаем, — я постарался, чтобы голос звучал уверенно.
На самом деле внутри всё скручивалось узлом. Страха не было — его вытравили из меня ещё в детстве. Было опасение. Чисто практический расчёт. Шансы выжить? Пятьдесят на пятьдесят. Как подбрасывание монеты. Орёл — живу. Решка — прощайте, друзья.
Я чувствовал эфир внутри — беспокойный, нестабильный. Он пульсировал в такт сердцу, но иногда сбивался, создавая болезненные спазмы. Без кристалла души я был как неисправный механизм. Работающий, но готовый взорваться в любой момент.
— А что, если… — начал Лок, но я перебил его:
— Если не получится, то я труп. Если не сделаем ничего, то я тоже труп, только позже и больнее.
— Обнадёживает, — хмыкнул Ульрих. — Всегда любил твой оптимизм.
— Реализм, — поправил я. — Не путай.
Из-за стены доносились приглушённые звуки — шаги, шорохи, звон металла. И что-то похожее на сдавленный стон. Кто-то скрёбся в стену, словно пытаясь прорваться сквозь камень. Потом затих.
— Кто-то там есть, — нахмурился Торс, указывая на стену.
— Много кто, — кивнул я. — Лаборатория Мортема полна… экспериментов.
— Живых? — Лок сглотнул.
— Какая разница? — пожал плечами. — Живые, мёртвые — для него это просто материал.
Атмосфера сгустилась. Мы молчали, каждый погружённый в свои мысли. Лок нервно теребил рукоять револьвера. Ульрих что-то бормотал под нос. Торс стоял, скрестив руки на груди, неподвижный, как статуя.
Я прикрыл глаза, сосредотачиваясь на дыхании. Воздух в комнате сгустился, стал тяжелее. Я почувствовал это первым. Эфир внутри отреагировал на приближение.
Дверь в дальнем конце комнаты, которую мы даже не заметили раньше, открылась бесшумно. Оттуда повеяло холодом.
— А вот и наш гостеприимный хозяин, — пробормотал я, поднимаясь.
Ребята тоже встали. Торс подобрался, как перед боем. Лок отступил на шаг, ближе ко мне. Ульрих сжал посох так, что костяшки побелели.
Тяжёлая пауза. Секунда, две, три. Нагнетание напряжения.
Из тени дверного проёма выступил он. Высокий, невероятно худой, с асимметричным лицом, словно слепленным из разных частей. Длинные пальцы непрерывно двигались, будто жили своей жизнью. Кожа бледная, с проступающими узорами на висках. На шее пульсировали… жабры.
Но главное — лицо. Всё в крови, а из-за неровных, заострённых зубов торчало что-то красное, волокнистое. Что-то похожее на… мясо.
— Надеюсь, это не человек… — пробормотал Ульрих, делая знак защиты.
Запах усилился — металлический, сладковатый, с примесью чего-то гнилостного. Мориган застыл на пороге, разглядывая нас разными глазами — один жёлтый, другой зелёный. Его взгляд скользил по лицам, задерживаясь на каждом, словно изучая, запоминая, препарируя.
Он улыбнулся шире, и кусок мяса выпал изо рта, шлепнувшись на пол с влажным звуком. Мориган наступил на него, размазывая подошвой. По полу растеклась тёмная лужица.
— А вот и ты, мой мальчик, — промурлыкал хирург плоти, глядя на меня. — Эфир, я ждал тебя… Я так рад тебя видеть.
Его голос… странный. Будто говорил не один человек, а несколько одновременно. Низкие и высокие тона сплетались, создавая жуткую, диссонирующую мелодию.
Мориган приблизился плавным, неестественным движением, будто не шёл, а плыл над полом. Его длинные руки двигались отдельно от тела, как щупальца. По коже пробегала рябь, словно под ней что-то шевелилось.
Он остановился рядом со мной, так близко, что я чувствовал его дыхание — холодное, с запахом мяты и металла.
Глаза Моригана скользнули по Локу и Торсу. Он наклонил голову под странным углом, изучая их. Шея изогнулась так, что, казалось, должна была сломаться — но нет, он спокойно удерживал её в этом положении.
— Что-то вы плохо выглядите, братья, — протянул он, обнажая зубы в подобии улыбки. — Что же с вами случилось?
Лок и Торс переглянулись. В их глазах читалось недоумение и тревога.
— Не важно! — отрезал я, чувствуя, как закипает раздражение. Эфир внутри отозвался, пульсируя под кожей.
— Совсем себя не бережёте, — Мориган цокнул языком — длинным, раздвоенным, как у змеи. Он мелькнул между губами и снова скрылся.
Краем глаза я заметил движение у входной двери. Ворст, который всё-таки не ушёл, а подглядывал из коридора, начал пятиться назад. Его лицо исказилось от ужаса. Глаза, расширенные, метались между нами и Мориганом. Он толкнул дверь и выскользнул наружу. Трус.
— Ты нашёл себе основу духа? — спросил хирург плоти, возвращая внимание ко мне.
Я