Стража предупредила, что Церестина нет, и впустила в зал. Но и там мы ничего подозрительного не нашли. Под высоким сводчатым потолком стояло несколько массивных столов, заваленных странным оборудованием, которое отдаленно напоминало то, что мы увидели в Длинном доме на Асхевне. Оставалось лишь удивиться, откуда Церестин взял столько рухляди, если приехал в Волчий замок всего на день-два раньше нас. Хотя он мог все это притащить и в каких-нибудь особых безразмерных карманах, зачарованных так, чтобы вместить полмира…
Толстые свечи уже почти догорели, вещи вроде бы лежали на своих местах, никто по залу не бродил, и стражники не припомнили, чтобы слышали оттуда шум. Кажется, тревога была напрасной. Нас с Элентом оставили одних. Не торопясь успокаиваться, я подошла к крупному куску лжеобсидиана. Он лежал там же, где я его прошлой ночью и оставила, хотя на гладкой поверхности появились новые следы – очевидно, архимаг, невзирая на наши предупреждения, не удержался и собственнолично проверил его твердость.
Возле куска иномирной породы навалилось хорошо знакомое состояние тяжести, а стук в голове усилился. Я склонилась над камнем, разглядывая отблески свечей на блестящих гранях. Они так манили к себе… И как будто бы складывались в какую-то фигуру.
– Церестин вас наконец-то нашел?
Голос сзади раздался так неожиданно, что я вздрогнула.
Слава всем святым, это оказался всего лишь Шано, вышедший из примыкающей к залу комнатки. Сонный, с растрепанной каштановой шевелюрой, он выглядел еще более худым, чем обычно. На его лбу отпечатались чернильные буквы. Похоже, путевик писал что-то да прямо во время этого занятия и заснул.
Элент сочувственно похлопал его по плечу.
– Ты знаешь, который час?
– Э-э… Какой-то ночной, судя по тишине вокруг?
– Шано, мы уже не на задании. Тебе стоит почаще отрываться от магических экспериментов и выглядывать в свет.
– Зачем? – осоловело посмотрел на него друг.
– Ну, например, сегодня на ужине было много одиноких незамужних девушек, которые настойчиво искали себе пару. Линн подтвердит – ей пришлось отбиваться сковородкой от самых наглых, которые пытались перепрыгнуть ко мне через ее голову, – пошутил эльф.
– Ага, – буркнул Шано. – Сдается мне, они искали вполне определенную пару, у которой до неприличия богатый папенька и принц в друзьях. Все хотят твоих денег.
– Все, кроме меня, – усмехнулся тот.
– Да, кроме тебя, что, по-моему, совершенно возмутительно, – продолжал ворчать путевик. – Мог бы поделиться с товарищами, чтобы им тоже хоть изредка перепадало женского внимания.
– А ты тогда начнешь выходить из лаборатории и посещать званые ужины?
– Н-ну-у… Нет. Может, если у меня будет достаточно денег, девушки сами будут сюда приходить?
Мы с Элентом засмеялись. Маг был неисправим.
– Так если вас ко мне отправил не Церестин, – спохватился он, – что вы тогда тут делаете среди ночи?
– Проверяем, все ли в порядке, – ответил эльф. – У Линн было странное ощущение, очень похожее на то, что возникало на тролльих Путях. Ты ничего не замечал?
Шано одарил его очень красноречивым взглядом.
– Ты спрашиваешь об этом человека, который сам не понял, когда успел заснуть, описывая результаты эксперимента?
– В самом деле… А у тебя что, Линн?
Я неуверенно пожала плечами. Стук в голове стал таким громким, что почти заглушал перешучивания друзей. Приходилось напрягаться, чтобы не потерять нить разговора. С другой стороны, болтовня мужчин не давала сосредоточиться на своих чувствах и понять, что же происходит.
– Помолчите минутку, пожалуйста, – попросила я.
Они послушно стихли. Я опустилась на колени возле лжеобсидиана и положила на него ладони. Пульсация теперь ощущалась вполне физически. Тук! Тук! Тук! Бдыщ! Тук-тук-тук! Она не была равномерной. Словно бы кто-то в самом деле бил в дверь, уставал, от злости со всей силы лупил ногой, а потом опять молотил кулаком.
Это могла быть и какая-нибудь ужасающая тварь, рвавшаяся к нам из Потусторонья. Такая мысль пришла одной из первых. Я уже хотела убрать руки с камня и поскорее отойти, как осознала, что лжеобсидиан разогрелся. Не только там, где находились мои ладони, согревая холодную черную поверхность, а прямо весь валун.
Отдавая себе отчет в том, насколько рискую, я вновь всмотрелась в сколы там, где они были гладкими. По глянцевой поверхности вновь заплясали огоньки. Я оглянулась, подумав, что Шано и Элент ходят по залу со свечками, но те стояли у стены и ждали моего вердикта. Окна в зале были плотно закрыты, так что и пламя свечей ничто не могло потревожить – они горели ярко и ровно.
Нахмурившись, я повернулась обратно к лжеобсидиану. Огоньки продолжали выплясывать. Как они это делают? Неужели они внутри камня? Тени на грани сложились в фигуры, напоминающие человеческие. Они странно, смешно двигались, число их рук и ног менялось и забавно шевелилось.
Удивительные дела.
Я заглянула в другую грань и увидела те же самые тени. А вот огоньки явно существовали сами по себе. На этой грани уже выплясывали совсем другой танец. Я провела пальцем по теплой поверхности, следуя их хаотичным движениям. Затем вернулась к предыдущей грани и тоже вслед за искорками «вычертила» знак. Что же мне это напоминает?
Еще минуту я посвятила тому, что заглядывала в разные грани лжеобсидиана. Сходила к лабораторному столу, потрогала отбитые от валуна осколки. И в них та же картина!
– Шано, а где у тебя чернила? – спросила я.
Ни он, ни Элент никаких вопросов, к счастью, задавать не стали, потому что я все равно не смогла бы объяснить, что делаю. Мне просто подали письменные принадлежности. Вернувшись к лжеобсидиану, я поколебалась, затем все же макнула перо в чернильницу и принялась вырисовывать на одном из сколов символ «Дом».
Ну не зря же Лур мне его показал?
«Танцы» огоньков на гранях здорово напоминали те знаки, которые мы с Бодыгой нажимали на тессерактах, когда отряд впервые потерялся на тролльих Колдовских путях. Поскольку на каждом сколе необработанной породы искорки плясали по-своему, я