Ильинский крестец у Введенского переулка в конце XVII в., варианты вида с Ильинки (слева – крыльцо Дмитриевской церкви, справа – Аптеки) и из переулка (в центре – Троицкое и Осиповское подворья). Рисунок автора
Сегодня веселая жизнь по-прежнему сосредоточена на Маросейке и Покровке, а Ильинка давно имеет более сдержанное выражение лица: в ХХ веке она стала средоточием государственной администрации, но на самом деле характер улицы поменялся раньше, когда Ильинский крестец сменила Биржевая площадь, а центральную часть Китай-города стали называть московским Сити. Эта перемена в итоге привела к тому, что нагорная часть Китая меж Ильинкой и Варваркой оказалась застроена высокими зданиями, полностью сгладившими исторический силуэт Посада. И сейчас трудно представить, что верхняя половина Варварки когда-то была столь же сложна и выразительна, как чудом уцелевшая нижняя, с ее знаменитой линией древних палат и храмов.
Кошачие воротца в дверном полотне дома XVI в., найденном археологами в проезде бывшей Певческой улицы
Варварка: дорога в Сибирь
Официально (то есть по первому обозначению в документах) Варварка – старейшая улица Москвы. Ее первое летописное упоминание связано с погребением здесь в 1434 году святого Максима Блаженного. Улица, начинавшаяся от алтарей Покровского собора, издавна была великолепна: дворы богатейшего купечества, просторные боярские усадьбы, одной из которых был двор Романовых, родовое гнездо царской династии. Вероятно, статус улицы определялся тем, что в XV веке она вела на пригородный двор Великого князя, располагавшийся на холме у существующей доныне церкви Владимира в Старых Садах. На былую значительность этого пути указывает то, что магистральная Солянка и теперь начинается не от площади Варварских ворот, а под неудобным прямым углом ответвляется от второстепенной линии проездов, ведущих от ворот к Владимирской церкви.
На Москворецкую улицу выходило окно казармы Тайного приказа, через которое арестанты традиционно собирали милостыню
Позже картина несколько изменилась. В XVI веке улица начиналась пыточным застенком у Константиновских ворот Кремля и заканчивалась тюремным острогом у Варварских ворот Китай-города – словно для того, чтоб и бояре, и иноземцы, и суетившийся вокруг Торга народ помнили свое место. За воротами Варварка становилась Солянкой, огибала низину Васильевского луга, уходила за Яузу к Гончарам, Таганке и далее на восток, к Уралу и Сибири. Собственно говоря, Владимирский тракт, печально известный как дорога на каторгу, брал свое начало от Константиновского застенка и сменившего его в начале XVIII века застенка Сыскного приказа.
Вид в сторону Варварки от Константиновского застенка, 1690-е. Рисунок автора.
Первый план, слева направо: новые Тиунские палаты, старые Тиунские палаты (Разбойный приказ), одноэтажные палаты Покровского монастыря. Вдалеке – Покровский собор, верхи храмов Введения Златоверхого и Знаменского собора
В работе, посвященной истории Сыскного приказа, Е. В. Акельев приводит крайне колоритные подробности его пребывания на территории нынешнего Васильевского спуска в 1730–1752 годы[52]. В пространстве обычного городского двора (30 × 20 саженей) одновременно пребывало до 600 подследственных арестантов, 120 караульных солдат и офицеров и несколько десятков приказных служащих. Острог-застенок соседствовал с лавками Торга и (буквально через деревянную стену ограды) с харчевней постоялого двора купца Попова, а «скаредство», то есть нечистоты, сливались из острога в прилегающий Алевизов ров. На мостовую Москворецкой улицы было обращено специальное зарешеченное окно, сквозь которое колодники в окровавленных рубахах требовали у прохожих милостыню «с необыкновенным криком». Ситуация изменилась лишь в середине столетия, когда Сыскной приказ был переведен за Калужские ворота, и только в связи с эстетическим неудобством «знатных персон», которые чаще стали посещать Китай-город в правление неравнодушной к Москве императрицы Елизаветы Петровны.
Двор церкви Василия Блаженного, картина школы Ф. Я. Алексеева, начало XIX века
В XVII веке, когда здесь же размещались Константиновский застенок и Разбойный приказ, картина, вероятно, была иной в деталях, но не в принципе. То же противоречивое разнообразие средневекового города, хижины и дворцы, плахи на ярмарке, и надо всем этим – разноцветное великолепие куполов Василия Блаженного.
Варварка начиналась не только застенком, но и самой пыльной, низинной частью Торга с Рыбным и Чесночным рядами. И при этом ни на одной московской улице не было такой высокой концентрации храмов. По правой стороне это сохранившиеся церкви Варвары, Максима, Георгия и Знаменский монастырь (до 1631 года его место занимала домовая церковь Знамения в усадьбе Романовых). По левой стороне в линию улицы стояли шатровые ворота Старого Гостиного двора, а затем церкви Ростовского и Вологодского подворий (вторая изначально была приходской церковью Иоанна на Пяти улицах), церковь Воскресения на дворе Булгаковых и пара из церквей Климента и Дмитрия Солунского у Варварских ворот. За ними виднелись купола храмов второй линии – Введения Златоверхого, стоящие бок о бок церковь Николы Красный звон и церковь Боровского подворья, церковь Троицы в Никитниках.
Из этого великолепного ряда стоит выделить церковь Воскресения в Булгакове, о которой в литературе имеется очень мало сведений. Точное время ее появления неизвестно, но она присутствует на Сигизмундовом плане 1610-го (одноапсидной, с закомарами в основании главы) и названа в переписи 1626 года каменной[53]. Выстроена как собственная церковь торговых гостей Булгаковых на территории их двора, на западном углу Варварки и Посольской улицы (современный Никольский переулок).
В строельной книге 1657 года отмечено, что церковь поставлена Меньшим Булгаковым не позднее 1630-го. По мнению С. Н. Кистерева, такое прозвище носили двое Булгаковых, Бахтеяр и его дядя Илья. Но строителем церкви был именно Бахтеяр, известия о торговой деятельности которого появляются сразу после Смуты[54]. В описи 1626 года церковь не упомянута средь построек, мешающих расширению Посольского переулка, но присутствует в описании Варварки – меж церковью и палатами Старого Государева двора улицу не расширять, «быть по прежнему». Это позволяет предположить, что позже (например, в конце 1620-х) церковь была расширена к востоку, так как на плане 1789 года алтари выступают за красную линию переулка (план см. ниже на с. 284).
К плану 1789 года прилагается подробная опись храма с планом местности, сделанная за два года до его сноса[55]. Согласно документам церковь была двухэтажной, в нижнем ярусе размещался придел Успения Божией Матери.