Первый опыт работы в школе оказался удачным, и мне было позволено обучать «моих» детей дальше, разумеется – вместе с другими учителями-предметниками. Не воспользоваться такой возможностью – грех, и я, разумеется, не отказалась. В пятом и шестом классах мы осваивали математику, позже настал черед физики (благо мое образование позволяло), и так незаметно пришли к окончанию школы. Много написано о трудностях подросткового возраста, щедро раздаются родителям советы типа «как справиться с подростком-манипулятором», «как бороться с подростковой ленью», «как заставить подростка учиться» – чувствуете, какие сильные глаголы используются? Я, когда такое слышу, недоумеваю, откуда вообще взялось представление о том, что детство – это безмятежная, счастливая пора. Детство – это драматично, если вспомнить, через какие препятствия, непонимания, обиды порой проходит невзрослый человек. Что говорить о жизни подростка, человека уязвимого, с обостренным чувством справедливости? По моим наблюдениям, там есть место по-настоящему трагическим переживаниям. Именно в мире подростков идет нешуточная борьба добра со злом, когда жизнь постоянно требует определиться, с кем ты, на чьей стороне. Занятые взрослые чаще всего не замечают этих баталий, полем битвы которых являются неокрепшие души впечатлительных отроков. Они, взрослые, видят лишь верхнюю часть айсберга – «отвратительные поступки», «недопустимое поведение» и вопросы задают соответствующие: когда двойку исправишь, почему снова школу прогулял. Не понимая, что это лишь следствие. Если умный взрослый в диалоге с подростком заботится о сохранении человеческого достоинства, он скорее всего поинтересуется, что мучает подростка, что он чувствует, что его заставило пропустить урок, в чем причина неудачи на контрольной, чем помочь.
Выжившие, но часто уставшие и даже раненные в боях за знания подростки составляют контингент старшеклассников. Остальные занимают места в учебных заведениях с красивым иностранным названием «колледж», с ударением на первом слоге (американцы произносят это слово практически через «а», «е» звучит как «э», русскому уху непривычно резкое «кАллэдж»). Так с радостью себя сегодня называют вчерашние профтехучилища, к которым вынуждены присоединиться, наверное, без радости, в прошлом солидные техникумы. В свое время мне удалось поработать и в этих видах учебных заведений. Везде была своя специфика. Общим было одно – энергетика юности, исходящая от «контингента обучающихся», которая держала в тонусе преподавателей, работающих с этим «контингентом». Всем, кто озабочен поисками эликсира молодости, очень рекомендую вновь повариться в студенческой среде в качестве преподавателя. В свое время на мою просьбу к подруге, которая активно перетаскивала меня на работу в техникум, назвать хотя бы одну весомую причину, по которой я должна бросить престижную, хорошо оплачиваемую работу в спектральной лаборатории оборонного завода и стать преподавателем, она после недолгого раздумья выпалила: «Это весело!»
Логично, что последние двадцать лет моей профессиональной карьеры прошли в качестве доцента вуза. Обучать будущих педагогов и психологов было очень интересно. Мною они с самого начала, с первого дня знакомства воспринимались как коллеги, даже без приставки «будущие».
Уверена, что опыт близкого общения с людьми разного возраста очень обогатил мои представления о человеке, подтвердил неподдельный интерес к человеческой природе и помог утвердиться в решении посвятить оставшуюся часть жизни работе практического психолога.
Попробуйте ответить на вопросы:
• Какой опыт общения с детьми, подростками, молодежью есть в вашей жизни?
• Интересны ли вам устремления современных молодых людей?
• Склонны ли вы вступать в дискуссию с подрастающим поколением? На какие темы?
Мои взрослые дети, мои старые родители
У многих из нас есть как очень пожилые родители, так и взрослые дети.
Наш возраст (условно лет пятьдесят-семьдесят) попадает в сложную ситуацию: с одной стороны, необходимо наладить общение со слабеющими во всех отношениях родителями, с другой – надо научиться быть в контакте с непонятно откуда взявшимися взрослыми дядями и тетями, которые – по совместительству – наши дети.
Старый что малый. Когда человеку за девяносто, силы покидают его. Моя мама, которая ушла из жизни почти в девяносто семь, очень дорожила своей автономностью, самостоятельностью. Почти до последних дней жизни оставалась в ясном уме и при памяти. Праздновать восьмидесятипятилетний юбилей ее уговаривать почти не пришлось, согласилась даже на уютный ресторанчик, что во времена молодости позволить себе не могла. Получилось душевно и радостно. Кроме любимых родственников, присутствовали хорошие знакомые, в основном моложе юбилярши. Но пришла одна подруга на пару лет старше именинницы. На ней был красивый костюм и элегантная шляпка в стиле английской королевы. В ответ на наши восхищенно-вопросительные взоры (неужели специально к моменту так торжественно подготовилась?), пояснила, что недавно в этом же наряде веселилась на свадьбе младшего внука. Эта женщина шутила, смеялась от души, хотя все вокруг знали о ее серьезном диагнозе и не так давно перенесенных операциях. В ответ на горячие мамины благодарности: «Спасибо, что пришла, я боялась, что тебе будет не под силу» – ответила: «Как я могла не прийти? Меня последние лет двадцать никто на юбилеи не приглашал, все больше на похороны. Я ни минуты не колебалась, прибежала». Подруги знали, о чем говорили. Они были коллегами. Обе врачи, не склонные к излишней сентиментальности, прекрасно представляли всю неотвратимость скорого конца одной из них, но как прекрасно они жили в моменте! Именно тогда, на них глядя, я не просто поняла – почувствовала смысл этих слов, увидела это.
Праздновать девяносто лет мама отказывалась, но как-то не очень активно. Когда мы дружно заявили, что мечтаем вместе с ней отметить эту дату, она быстро сдалась, «пошла навстречу общественности». Нас действительно много получается, когда собирается вся семья. Праздновали дома. Хотели маму порадовать. От материальных подарков она категорически отказалась, спасибо, что приняла и надела новое платье с длинной ниткой жемчуга и попросила меня тайно сделать ей «абсолютно незаметный» макияж – для поднятия настроения, что я и выполнила с удовольствием. Мама с детства очень любила украинские песни, которые прекрасно исполнял ее отец. К сожалению, никому из нашей семьи