– Батальон, слушать мою команду. Правое плечо вперед – марш!
И сам побежал. Командир личным примером должен вести за собой, воодушевлять. Первым идти трудно, особенно подняться из окопа, когда палят пушки и неприятелем ведется активная ружейная стрельба. Кажется, что все пули в тебя летят. Страшно: у человека жизнь одна и дубля не будет. Но страх надо преодолеть. Сейчас французы не стреляют, ливень. Но и на штыки бежать ничем не лучше, от них раны иной раз страшнее пулевых. Видимость за стеной дождя скверная, смутно виден ряд французских шеренг. Но сзади, за спиной, топот ног, чавканье сапог по грязи, матерок, когда солдат оскальзывается и падает. Униформа промокла и противно липнет к телу, холодит. Все же многие из сослуживцев догнали Алексея, поравнялись. Так легче, когда справа и слева видишь своих. А уж в сшибке – как повезет.
Французы тоже двинулись навстречу. Алексей уже четко видит лица противников. Выбрал себе офицера с пышными усами. Командиры чужой армии – самые желанные враги. Убей офицера – и нарушается командование. Но у офицера в руке сабля, и жизнь свою он так просто не отдаст. Однако у Алексея небольшое преимущество: штуцер с примкнутым штыком на пару ладоней длиннее, чем сабля в вытянутой руке. И штуцер тяжелее, его отбить сложнее. Но офицер опытный оказался. Сабля так и летала в его руке, описывая полукружья, удары следовали один за другим, но Алексей принимал их на ружье. На стволе, на ложе штуцера зарубки оставались. Вроде мелочь, но Алексея это сильно разозлило. Улучив момент, ткнул штыком в лицо офицера, угодив в глаз. Закричал француз, саблю выронил, рукой глаз прикрыл. Кровь обильно течет. Алексей жалеть врага не стал, еще раз нанес колющий удар, уже в сердце. Получилось – наповал.
Глава 7. Прапорщик
Бой вышел тяжелым, кровопролитным. Французы брали числом. Убьешь одного, на его место другой становится. Но подготовка у французов слабая, поэтому потери с обеих сторон изрядные. Уже и усталость навалилась, Алексей чувствовал: еще немного – и ружье из рук вывалится. Первое время на адреналине, на драйве сражался. Но запал кончился. И французы выдохлись. Бой сам по себе стихать стал, потом и вовсе прекратился. На поле боя грязно, лужи и трупы – русских и французов – почти слоем. Если бы не ливень, была возможность стрелять, тогда исход боя был бы другим.
Русские считали исход патовым, французы числили за собой победу, ведь они остались на первоначальных позициях против русских, а пруссаков и австрийцев потеснили, создав угрозу окружения для уцелевших. Войскам союзников пришлось отступать. Обидно было. Через такую мясорубку прошли – и отходить. А с другой стороны, сейчас в егерском полку едва батальон наберется, а Неман переходили полным составом в три батальона.
Неман – река пограничная, и полк пересек границу империи в конце января 1813 года. А первые русские полки вступили на чужую землю 13 января.
Солдат не хватает, и офицеров в полку по пальцам одной руки пересчитать можно. За неудачи под Лютценом и Бауценом император понизил графа П. Х. Витгенштейна в должности. Новым командующим русской армией стал Барклай-де-Толли.
Действия Алексея в бою полковник заметил. Очень вовремя Алексей принял командование батальоном на себя. Полковник по инстанции отправил в штаб дивизии прошение. Бумагу передали в корпус, и Алексею присвоили первый офицерский чин – прапорщик. И в должности повысили, назначив командиром роты. Хотя по численности рота не дотягивала до взвода. Но пополнение обещали. У французов ситуация не лучше. Потери большие. Наполеона со всех сторон обложили союзники, с каждым днем уменьшая возможности для маневра.
У простого человека шансов получить офицерское звание немного. Нужно отучиться в военном училище. И мало сдать вступительные экзамены с высокими оценками, надо еще иметь достойных родителей, из дворян, священнослужителей, на худой конец, из среды интеллигентов – учителей, врачей. Как раз здесь значительный отсев: дети мещан, тем более разночинцев, крестьян, рабочих, шансов поступить не имеют. Но война – отличная карьерная лестница. Смерти, ранения освобождают множество вакансий. Зачастую делают карьеру люди способные, но не «вышедшие званием». Так же и с наградами. Для военного на войне самая почетная награда – золотое оружие за храбрость. Позолоченная сабля с богатым темляком, выгравированной надписью – предмет зависти многих. За период войны с Наполеоном с 1812 по 1814 год вручалась 1700 раз. Орденов было всего пять. Святого Андрея Первозванного и Святого Александра Невского – только для генералов. Святого Владимира и Святой Анны простолюдину, да даже младшему и среднему офицеру, тоже не получить. А вот Святого Георгия можно. Существовало четыре степени ордена. Первые три степени – офицерские, а четвертая – солдатская. Причем по статуту при встрече с солдатом, имевшим Георгия, офицер был обязан первым отдать честь. В армии солдаты называли орден «Егорием», и был он уважаем и чтим. Была еще медаль «За взятие Парижа» и медаль «В память Отечественной войны 1812 года», учрежденная 5 февраля 1813 года, из серебра, и вручали ее всем строевым чинам, участвовавшим в войне с Наполеоном, – всего 250 000. Были и совсем редкие медали вроде «За любовь к Отечеству», которой были удостоены всего двадцать семь особо отличившихся партизан, но двое не дожили до вручения.
Награждали еще деньгами и особыми грамотами. Алексей за штыковую атаку, когда повел за собой батальон, получил сразу три поощрения – повышение в звании, в должности и деньги, десять рублей серебром. Причем это было почетнее, чем десять рублей ассигнациями, потому как серебро – драгоценный металл, будь он во Франции, Берлине или Москве. А ассигнации – всего лишь