Снова повернули на юг. На дорогах зримые следы отступления чужой армии. Брошенные ранцы, кивера, патронные сумки. Все, что мешало идти или было тяжелым, бросали. Даже телеги с награбленным добром на обочинах стояли. Лошадям их тянуть по снегу тяжело. Садились верхом и ехали – экономя силы. А бывало, и съедали. Забивали, разделывали, варили в котлах, делили. И мясо, и отвар, хоть и без овощей. Но горячий, что для замерзающих ценно.
Временами Алексей с Матвеем шли буквально по пятам арьергарда, видели их в полуверсте. И полки, бригады перемешались, уже не было крепкого порядка. Одно слово – сброд!
Арьергард втянулся в какой-то город. У крестьянина из крайней избы узнали – Верея. Напросились переночевать на сеновале. Французы старались занять избы и дома в центре, более плотно квартировать.
Ночью Алексея толкнул в бок Матвей:
– Слышь, друг! Вроде движение на улице.
Зашуршали по сену к слуховому оконцу. В самом деле, по улице люди идут, много, не один десяток. Под луной поблескивают железные части оружия. Непонятно – кто? Обычно французы по ночам не передвигаются. В темное время суток нападения партизан наиболее вероятны. С каждым днем оккупации стихийно создавались все новые отряды. Иной раз во главе становились офицеры из разбитых под Бородино или Тарутино частей. А иногда и такие, как Василина. Женщина создала отряд из подростков и женщин, поскольку мужики в армию ушли, в ополчение. За неимением оружия использовали косы и цепы. Остро наточенная коса не хуже сабли отрезает головы, а цеп – подобие дубины, крушит черепа. И отряд Василины насчитывал несколько десятков человек.
– Спустимся, надо посмотреть, кто идет.
Слезли по лестнице с сеновала, вышли во двор. Из-за забора стали выглядывать осторожно. На одежду ориентироваться нельзя, сейчас и французы натягивают на себя для тепла любую цивильную одежду. Но разговаривают по-русски. Среди оккупантов таких единицы. Вышли на улицу.
– Братцы, вы кто такие будете?
– Отряд Дорохова. Слыхал про такого?
– Не доводилось.
– Присоединяйся, вместе оккупантов бить будем.
Голому собраться – только подпоясаться. Все при себе, главное – оружие.
– А сейчас-то куда идем? Ночь же!
– Городишко-то уже окружили. А мы на площадь. Французики-то утром проснутся, а уже все в плену, и из города не вырваться.
– Это кто же такой план придумал?
– Дорохов же! Он у нас голова!
Голова – это хорошо, но еще и бойцы нужны, чтобы действовать. Как говорится, доброе слово – это хорошо, но доброе слово и кольт убедительнее. Уже днем Алексей узнал, что в отряде больше четырехсот человек. Не армия, не ополчение, а партизанский отряд, но структура почти армейская: над каждой группой в двадцать-тридцать человек свой начальник. Такие группы объединяются в отряды побольше, наподобие рот. И они уже подчиняются предводителю.
Как начало светать, партизаны пошли по избам, выгоняли французов на улицу, гнали на площадь, где образовался сборный пункт. Алексей подошел к предводителю, представился.
– Можно ли присоединиться к отряду?
– Иди в свой полк, там воюй! Мы партизаны. Вот пройдут французы через наши земли, и распущу отряд. К посевной готовиться надо. Дальше, до границы и до самого Парижа, армия супостата гнать должна, не мы. Так что не взыщи!
Отказом Алексей был обескуражен. Матвей, слышавший разговор, напрашиваться в отряд не стал. В отряде все местные. Пройдут французы, мужики разойдутся по своим селам и деревням. А у Матвея уже азарт появился. Своими руками, совместно с Алексеем, уже не одного захватчика на небеса отправил. Алексей осторожен, почем зря не рискует, а потери от него неприятелю значительные. В армии удачливых любят, стараются поближе к ним держаться, потому что неудачники все беды к себе собирают. Видимо, либо грешили и Господь отвернулся от них, либо не видят знаков, которые им судьба подает. Алексей предложил Матвею вооружиться трофейным ружьем – на площади ружей, сабель, палашей целая куча. Отказался лесогон.
– Оружному бою обучаться надо, мне топор привычнее, сподручнее.
Это верно. Ружье надо уметь быстро перезарядить. Матвей мужик ловкий, научится быстро. Но главное – не выстрелить, а попасть в цель. А это приходит с навыком, не одну сотню выстрелов сделать надо. А стрелять ради самого выстрела – только зря переводить порох и свинец.
В большой команде все же лучше: есть поддержка, не надо самому заботиться о пропитании, обычно этим занимается особая группа. К тому же, как сегодня, большой отряд может напасть на крупное подразделение. Сегодня вообще обошлось без единого выстрела, а пленных взяли две тысячи. Конечно, часть французских офицеров убита или ранена, командовать некому, солдаты деморализованы отступлением, холодом, голодом, и нет мотивации, как у русских. Русские воюют за свою свободу, за империю. У французов такой мощной моральной опоры нет. Если только за трофеи, так они уже многими брошены на дороге. Еще есть ценности в обозах, но они принадлежат офицерам, да и то не всем, только тем, кто в высших чинах и должностях. Издавна так. Королю или царю любая успешная война приносит земли и славу, генералам деньги и трофеи, а солдатам только то, что уместилось в ранце, если повезло выжить в кровавой мясорубке. Давно замечено: чем дальше от передовой, в тыловых подразделениях или штабах, тем больше шансов получить награду и вернуться домой. Солдаты – лишь пушечное мясо. И у убитых на Бородино, и дальше, на запад, могилы неизвестны, и родные в неведении – где и как погиб, где похоронен. И, как на Бородинском поле, трупы уже давно не жгли, но все же бывали и такие случаи. Так что и братской могилы не досталось, пеплом тела разлетелись над чужой стороной.
Партизанские отряды можно было разделить на два типа. Одни были образованы самостийно из местных жителей наиболее инициативными гражданами. После ухода французов отряды распались. И были «летучие отряды» из армейских кавалеристов, казаков, действующих в тылу врага. Наиболее известным из них был Денис Давыдов. Начинал с малого, Кутузов разрешил Давыдову взять для отряда 50 гусар и 80 казаков. Но с каждым днем отряд его разрастался за счет бежавших из плена русских солдат и офицеров. Между Можайском и Тарутиным действовали полковник Вадбольский, капитан Сеславин, поручик фон Визин. К северу от Москвы бил французов отряд Винцингероде. Капитан Фигнер – в ближайших окрестностях города.
Кстати, после войны много пленных