Вита приехала домой. Ей было очень плохо и очень одиноко. Она ненавидела себя, ей было стыдно из-за того, как она поступает с Ильей, но за себя ей было страшно, и эти чувства перевешивали. В голове крутилась только одна мысль: «Ну почему я такая, за что это мне?»
Отвлечься было сложно, до четверга оставалось три дня.
В телефоне – куча пропущенных звонков и непрочитанных сообщений от Ильи: «Что случилось?», «Ты можешь объяснить?», «Я тебя чем-то обидел?», «Зачем ты так поступаешь?»
Илья ничего подобного не заслуживал, и от этого Вите становилось тошно. Вот какая она гадкая – даже расстаться с человеком нормально не может, но пусть, пусть он узнает, какая она ужасная, и узнает поскорее, обратной дороги нет. Лучше пусть он думает, что Вита бессердечная стерва, чем будет считать ее грязной – какой, как она думала, она и являлась.
«Не пиши мне больше и не подходи в школе», – Вита отправила одно сообщение и заблокировала контакты Ильи.
Два дня Вита не ходила в школу, потому что ей было плохо, и это было видно. Мама посчитала, что Вита чем-то отравилась, давала ей какие-то лекарства. Вита спала, смотрела сериалы, слушала музыку и старалась не думать об Илье. После дней, проведенных дома, когда стало очевидно, что физически Вита здорова, в школу пойти пришлось.
И естественно, первым делом она встретила Илью. Смотреть ему в глаза Вита не могла, поэтому прошла мимо с каменным лицом. Краем глаза она видела, что он сам не свой, но железной волей принудила себя не думать о том, каково ему, потому что ей самой было ужасно.
Потянулись серые дни в школе. В классе все немного поутихли с травлей. За время, пока Вита встречалась с Ильей, одноклассники как-то отстали от нее. С Машей отношения так и не наладились, но тогда Вите было все равно. А тут, когда примерно через неделю стало понятно, что Вита больше не встречается с Ильей, на обеде к ней вдруг подсела Маша.
– Привет.
– Привет.
– Сяду?
– Чем обязана?
– Давно не общались.
– Давно. С тех пор, как ты назвала меня шлюхой, пожалуй, прошло полгода.
– Слушай, я была зла на тебя, ты замутила со старшеклассником, а мне ничего не сказала.
– Я тогда не мутила с ним и тебе ничего не успела сказать. И я что, должна отчитываться перед тобой?
– Я не ссориться пришла, наоборот. Я заметила, что вы не встречаетесь больше – поссорились?
– Не твое дело.
– Вита, я хочу помириться и нормально общаться.
Вита не умела долго злиться, кроме того, ей было одиноко, все мысли были об Илье, а ей хотелось забыться, так что Маша выбрала самый подходящий момент.
В столовую вошел Илья. Вита сделала вид, что заинтересованно болтает с Машей. Он прошел мимо и сел к ребятам за соседний стол. Девчонки давно не общались, какое-то тепло и ностальгия нахлынули и как будто немного отогрели Виту. Они обсуждали Новый год, соревнования Маши, идиота Пчелина, и вдруг краем уха Вита услышала, как Илья с ребятами смеются: «Ну вот, долго он не страдал, тем лучше, быстрее надо все забыть».
– Что у тебя с Ильей?
– Да ничего.
– Расскажи, интересно же, я ничего не знаю.
– Ну пойдем, – сказала Вита и кивнула в сторону Ильи, как бы намекая, что тут говорить не совсем удобно.
Девочки поднялись и пошли к выходу, как будто за спиной и не было полугода расставания. Вита рассказала про то, как они начали встречаться с Ильей, немного про первый поцелуй. Без подробностей. Эти воспоминания были ей очень дороги.
– И? У вас что-то было?
– Нет.
– Ты хочешь сказать, что вы встречались с ним полгода и ничего не было?
– Да, хочу.
Вите не хотелось даже шутить, и вообще, тема Ильи затянулась. Благо прозвенел звонок, и пора было идти на урок.
– Ладно, после уроков еще расскажешь.
Вита вошла в класс, болтая с Машей. Учителя еще не было, все галдели, девочки пошли на свои места, и тут Пчелин вскочил и громко спросил у Маши:
– Ну что, Маша, выяснила? Было там у парочки что-то или нет?
Маша резко посмотрела на Пчелина, а потом сразу на Виту:
– Он дебил, ты же знаешь, не слушай его.
У Виты все оборвалось: так вот откуда вдруг такая нежность со стороны Маши! Они обсуждали ее за глаза. Но Вите было уже настолько все равно, что вместо привычного молчания, которое она хранила с начала года, Вита высказала то, что думает:
– А тебе завидно? С тобой не будет точно, и только подойди, получишь еще раз, как тогда на Новый год.
– Че ты сказала?! От тебя, что ли, получу?
– От меня. Чтоб руки не распускал. Это для тебя последняя возможность – по доброй воле с тобой никто и стоять рядом не хочет.
Пчелин стал беситься, а вся ситуация очень развеселила класс. Кто-то из девчонок, которые тоже в свое время пострадали от домогательств Пчелина, поддержал Виту:
– Молодец, Вита.
– Наконец-то хоть кто-то тебе правду в глаза сказал!
– Вы забыли, что ли, что она про всех вас наговорила в начале года? Она вас ни во что не ставит.
– Это неправда. Я тебя отшила, а ты обиделся. Что, самолюбие задела твое?
– Никто меня не отшивал!
– А вы все поверили!.. – сказала Вита, обращаясь к классу.
Одноклассники молчали. Кто-то понимал, что Пчелин – балабол, и Вите верили больше, чем ему. Кто-то сразу не поддерживал Пчелина, но не вступал в классные разборки, предпочитал отмалчиваться. Кому-то было стыдно, как Маше, кому-то – любопытно, как развивается конфликт. Кто-то не хотел оказаться на месте Виты. Кто-то боялся потерять свой авторитет и позицию в классе. Каждый сидел со своей мотивацией, чувствами и реакциями. Но Вита не знала об этих мыслях одноклассников, и ей казалось, что весь мир обернулся против нее.
– Не надо строить из себя жертву! Отшила… Ты просто постарше парней предпочитаешь.
Вита изнутри вся кипела, но тут внезапно с соседнего ряда раздалось:
– Заткнись уже, Пчелин, со своими придумками. Ты и ко мне приставал тогда, а когда получил отказ, за спиной мне кости перемывал. Судя по