— Вызывающий Смех принес пять шкур. Он бил оленей в глаз, чтобы не оставить ни царапин, ни дыр. Его мать выдубила их для платья Одинокой. — Текучая Вода взяла большой мешок и потрясла им, чтобы муж услышал лязганье пустых консервных банок. — Это добыли дети Косоглазки в лагере старателей. Наделаем столько бубенцов, что на два платья хватит. — Затем она подняла несколько мешочков поменьше: — Это для благословения. Ракушки каури и пыльца.
— Скоро сюда доберутся торговцы из Аламосы, — сказал ей супруг. — У нас есть мулы, добытые в Мексике. Обменяем их на зерно и подарки. А еще можем забить мою долю скота и навялить мяса на праздник.
Викторио с огромным удовольствием опустился на одеяла. Он вместе с отрядом ехал три дня и три ночи. Спать приходилось в седле. Мужчина закрыл глаза, с наслаждением вдыхая знакомые ароматы родного дома.
— Народ говорит, что твоя сестра ди-йин, шаман, — сказала Текучая Вода.
Викторио заворчал. Он тоже заметил перемену в сестре, как только ее увидел. Когда он уезжал, Лозен и сама сомневалась в своей способности чувствовать приближение врага. Теперь же подавляющее большинство женщин в племени стали свидетельницами силы ее дара. Лозен поверила в себя. Это читалось в выражении ее глаз, в сжатых губах. Если человек обладал особой силой, то она преображала его изнутри.
Текучая Вода стянула тунику через голову. Юбка беззвучно упала к ее ногам. Женщина опустилась рядом с Викторио, и он прошелся рукой по ее телу, скользнув пальцами по шее, плечу, руке, бедру. Его накрыла волна желания, но он знал: то, чего он жаждет, пока под запретом.
— Может, мне следует попросить Ветку Кукурузы стать моей женой? — тихо произнес он.
Когда Текучая Вода заговорила, он услышал в ее голосе облегчение: она радовалась, что о ее сестре теперь позаботятся.
— Мне лишняя пара рук не помешает, — ответила она. — Будет кому помочь мне собирать бобы и выкапывать коренья.
Викторио вздохнул. Да, на его плечи ляжет ответственность еще за одного человека, но если он женится на сестре жены, ему не придется целых три года ждать близости с женщиной. Имелось и еще одно преимущество, радовавшее его даже больше первого: вместе с новой женой не появится еще одна теща.
* * *
По мере того как все больше людей навещали своих родных в дальних племенах, ширилась и молва о могуществе сестры Викторио, о ее способности чувствовать врагов на расстоянии. Когда Викторио и Текучая Вода стали приглашать друзей и родственников на обряд Да-и-да — ритуал Женщины, Окрашенной Белым, через который предстояло пройти Лозен, — ни один не отказался. Все пообещали явиться.
Считалось, что во время обряда на девушку нисходит дух праматери всех апачей Истун-э-Глэш — Женщины, Окрашенной Белым. Дух дает девушке силы наделять крепким здоровьем, долголетием, детьми и богатством каждого, кто получит ее благословение. По сути дела, на целых четыре дня девушка становилась живым воплощением Женщины, Окрашенной Белым. Страшно представить, какой силой будет обладать благословение девушки, если она вдобавок еще и du-йин, умеющая видеть сокрытое от других!
На праздник собрались многие вожди. Приехал с запада Чейс, и все племя Высоких Утесов. Из Санта-Риты прибыл со своими людьми Красные Рукава. Не оставили приглашение без внимания и Длинношеий с гор Сьерра-Мадре, и даже Зевающий, которого теперь все чаще стали называть Джеронимо.
Прибывшие расположились несколькими лагерями вдоль реки и на склонах близлежащих холмов. Люди ходили в гости из лагеря в лагерь и навещали друзей и родственников. Они смеялись и болтали, засиживаясь глубоко за полночь. Повсюду паслись лошади, и мальчишки тайком катались на них, хотя чаще были заняты иными проказами: кидались камнями в девочек и друг в друга, или, вихрем проносясь по лагерям, воровали ребрышки, жарившиеся на углях.
На площадке, где должна была состояться церемония, люди племени Теплых Ключей построили длинные навесы. На протяжении долгих дней женщины готовили пиршество: резали, рубили, счищали кожуру. Над очагами булькали котлы с тушащейся олениной и кониной. На плоских камнях среди углей пеклись лепешки из кукурузы, молотых желудей и мякоти агавы. Долину окутали чарующие ароматы и клубы дыма.
Мужчины привели груженных хворостом мулов. Из этого хвороста в середине танцевальной площадки выросла целая гора, но мужчины продолжали подвозить новые вязанки, раскладывая их по периметру. Локо увел повыше в скалы Гаа-нов, Горных Танцоров, чтобы там хорошенько отрепетировать их выступление.
Из бани в сейбовой роще доносились молитвы, песни и взрывы смеха. Там проходили ритуал очищения барабанщики и Колченогий со своими пятью помощниками. Закончив, апачи, блестя от пота, выбежали наружу нагишом и прыгнули в ледяную речную воду. Остаток дня они делали священные амулеты и обереги для Лозен и Одинокой.
Время шло, и с наступлением второй половины дня индейцы, надев самые лучшие свои наряды, собрались на би-кехилже — облачение. Колченогий с помощниками вынесли музыкантам два барабана и две широкие, но при этом невысокие корзины с желтой пыльцой. К этому добавили два священных посоха, бирюзовые молитвенные камни, две трубочки для питья и скребки, привязанные к ремешкам. Под звон колокольчиков Лозен с Одинокой показались из шалаша, сложенного специально для церемонии. Когда девушки выпрямились, пройдя через низкий вход в строение, по толпе пронесся шепоток.
Бабушка и Глазастая омыли волосы девушек мыльной водой, полученной из побегов юкки. Роскошные шевелюры каскадами ниспадали красавицам на спину, доходя до колен. При малейшем движении звякали крошечные бубенчики, густо нашитые на прямоугольные узоры туник из оленьей кожи. Бахрома, начинаясь от плеч, доходила до запястий, а подол юбок — до щиколоток. Сзади у каждой было пришито по черному оленьему хвосту. Вышитые бусинками круги на туниках символизировали солнце, а длинные полоски кожи, расходящиеся от них, — лучи. Края одежды были украшены изображениями звезд и полумесяцев. Кожу нарядов во время отделки натерли охрой и пыльцой, и теперь она казалась золотой.
Шепот сменился громким гулом голосов, и тут Лозен охватило волнение. Чувство уверенности оставило ее. Она думала, что готова к ритуалу. Бабушка и Глазастая рассказывали о нем во всех подробностях целый месяц, но никакие слова не могли подготовить Лозен к тому, что происходило сейчас. Она никогда не видела столько апачей. Более того: взгляды всех собравшихся были прикованы к ней. Люди ждали, что она начнет лечить