Я никогда не спасал утопающих. Топил, но не спасал.
Она мертва?
Прижимаюсь ухом к ее груди в надежде услышать сердце. Мое же бьется так сильно, что стук отдается в голове.
Пытаюсь подвинуть Инессу, и ее голова запрокидывается. Упираюсь ладонями в грудную клетку и надавливаю. Очень быстро сбиваюсь со счета.
Давай же. Открой глаза. Пожалуйста.
Будто услышав мои мольбы, она с хрипом сгибается пополам, выплевывая воду. Закрываю лицо руками, плюхнувшись на зад. Сердце бешено стучит.
Все хорошо. Я не дал ей умереть после того, как чуть не убил.
Бросаю быстрый взгляд на кашляющую девицу. Она обхватывает ладонями тонкую шею и содрогается с каждой новой порцией грязной воды, выходящей из легких. Поднимаюсь на подкашивающиеся ноги.
Произошедшее не имеет ничего общего со всеми убийствами, которые я когда-либо совершал. Может, причинять смерть по неосторожности – не мое. Может, я просто не хотел, чтобы с Инессой что-нибудь случилось. Не знаю. Не уверен.
Я пообещал охранять ее безопасность от остальных. Забавно. Оказалось, оберегать ее нужно было от себя самого.
– Нам нужно уходить.
Голос звучит хрипло, но уверенно. Убираю волосы, упавшие на глаза, и отряхиваю траву, прилипшую к брюкам. Инесса поднимает испуганное лицо. Длинные черные ресницы слиплись, делая ее похожей на куклу. Потрепанную детскую игрушку.
– Ты пытался убить меня!
Да, я хотел бы тебя убить. Но не так. Если вообще мог серьезно желать этого. То, что только что произошло, не сравнится со всеми обидами и злостью.
Неловко отвожу взгляд и осматриваюсь на берегу. Пусто. Ивовые кусты живой изгородью прячут от глаз противоположный берег и заводь.
– Нет. Я спас тебя.
После того, как чуть не угробил.
Отжимаю полы камзола и разворачиваюсь спиной к девчонке, чтобы она ненароком не заметила сожаление на моем лице. Инесса кричит на меня:
– Ты пытался меня убить!
– Тише!
Прислушиваюсь. Помимо воя собак, по ту сторону водоема доносятся голоса. Еще далеко.
Хватаю Инессу за рукав и пытаюсь поднять на ноги. Воровка извивается и бьет меня наотмашь. Отпускаю ее плащ, и Инесса приземляется на землю.
Большие голубые глаза встречаются с моими. Лицо белое как мел, губы все еще синие. Инесса обхватывает себя за плечи и говорит тихо, без эмоций:
– Не смей прикасаться ко мне. Не в этой жизни.
У нас слишком мало времени.
Присаживаюсь на колени возле Инессы и нервно поправляю мокрые волосы. Она отшатывается, как если бы на нее замахнулись.
– Это была необходимость, – выдавливаю я, за что и получаю смачную пощечину.
Поделом мне.
Щеку жжет, но я стараюсь не обращать на это внимания.
– Ты должна идти со мной.
Инесса пытается выглядеть уверенно, но ее заметно мотает из стороны в сторону. Она вновь падает на колени.
– Я ничего тебе не должна.
Я, безусловно, могу просто потащить ее силой, но после случившегося это кажется дикостью. Протягивая ей руку, я, позабыв о гордости, произношу совсем непривычные мне слова:
– Я хочу помочь. – Глубоко вдыхаю и разглядываю ее лицо в поисках подсказки.
Мне никогда не составляло труда говорить людям то, что они хотят услышать. Но не в этот раз.
Ее кожа медленно принимает нормальный цвет. Губы, все еще синие, приоткрыты, а испуганный распахнутый взгляд заставляет тело покрыться мурашками.
– Я не должен был так с тобой обращаться. Я хочу все исправить, но если мы останемся здесь, то нас расстреляют, и я ничего не смогу сделать, понимаешь?
В ответ – молчание.
– Ты права, я не герой, а простой неудачник, и я мог бы оставить тебя здесь или не вылавливать вовсе. Дай мне шанс спасти нас обоих. – Я кашляю, прикрыв губы тыльной стороной ладони. – Пожалуйста.
Приглашающе машу рукой. Спустя пару мучительно долгих секунд девушка неуверенно протягивает свою ладонь в ответ. Холодная, но живая. Помогаю Инессе подняться, придерживая за тонкие предплечья. Скрывшись в тени сосен, прислушиваюсь. Пшеничное поле бездвижно, но голоса звучат ближе.
Может, из-за воды?
Собаки легко возьмут наш след в лесу, но если мы проплывем по реке и выйдем на берег чуть дальше, это даст нам больше времени или же вообще собьет собак со следа.
– Ты не умеешь плавать? – Вопрос срывается с моих губ раньше, чем я успеваю его обдумать.
– Нет, я просто решила напиться воды до смерти, – слишком ехидно для той, кто только что тонул, бубнит Инесса. Заранее жалею о том, что мне приходится сказать:
– Ну, тогда нам придется это повторить.
– Ты псих!
– А ты не оригинальна в своих высказываниях.
Застегиваю камзол и поправляю ворот рубахи. Воровка с ужасом следит за каждым моим движением, раскрыв рот.
– Я лучше умру, чем снова окажусь в воде.
– Ты умрешь, если нас поймают. Я помогу.
Она не принялась изображать доверие, но и не спорит. Лишь крепче цепляется за мою руку. Мы подходим к берегу, преодолев ивовые заросли. Инесса отрывает полный испуга взгляд от темной водной глади, и ее еще синюшные губы искажаются в подобии улыбки. Серебряный свет луны подсвечивает бледное лицо. Теперь Инесса еще больше походит на призрака.
– Если я сегодня умру, то ты расстроишься?
Вопрос застает меня врасплох. Еще хуже то, каким оказывается ответ.
Да. Я расстроюсь. Меня передергивает от одной этой мысли. Скорбь – человеческая слабость. Так утверждал Волган, и пусть он был дрянным учителем, я не раз повторял его слова, словно молитву: «Жалость – непозволительная роскошь даже для царей». Я шептал эти слова на ухо Виндея Воронцова, когда его тело покидала жизнь.
– Нет.
Ложь. Гадкий обман, но лучше он, чем омерзительная правда.
Девчонка улыбается.
– Спасибо за честность. Я знаю, ты что-то утаиваешь от остальных. Твои люди шепчутся. Просто сделай то, что хочешь. Может, хоть это тебя успокоит. – Ее голос звучит ровно.
Подхватываю ее на руки и забегаю в заводь. Вода сковывает мышцы холодными объятиями. Инесса вцепилась в мою шею, перекрывая кислород.
– Ты ведь не бросишь меня на середине реки?
Отличная идея для бессовестного вроде меня. Дергаю ногами и помогаю себе единственной свободной рукой удерживаться на плаву. Вода рябит вокруг, отражая холодный серебристый свет.
– Отличная идея, – повторяю вслух я. Руки Инессы смыкаются над воротником еще крепче, если такое вообще возможно.
– Я не брошу тебя, – хриплю я в надежде, что она ослабит хватку, но этого не происходит.
За время нашего недолгого путешествия по реке я несколько раз чуть не захлебнулся и не угробил нас. Вскоре течение усилилось и воровка заметно забеспокоилась, мешая нам плыть. Мы сошли на берег раньше, чем планировалось.