Бедолага приболел после пробежки по улице босиком. Он завернулся в шерстяное одеяло, любезно принесенное Катунем. Мален сидит передо мной, сверля игральные карты с пуговицами испепеляющим взглядом. Ему не нравится Инесса, а я нахожу ее сильной. Не потому, что делаю это ему назло. Мне кажется, только отчаявшийся способен направить револьвер в лицо тому, кто тянет руку помощи.
Отчаявшийся или моральный урод. Об отчаянии я знаю не понаслышке и предпочитаю верить, что у нас есть что-то общее.
– Вы самые странные преступники, которых я видела.
Катунь потирает подбородок, задумчиво отвечая Инессе:
– Тесно знакома с преступниками? И многих знаешь?
Катунь Нахимов – близкий друг Разумовских. Отцу никогда не нравилось, что Селенга покровительствовала Катуню и его махинациям, но царь закрывал на это глаза. Нахимов в открытую торговал добром ограбленных торговцев с Соли и Меряны. Он – легенда. Тайный друг двора, дружбы с которым все стыдились, но страстно желали.
– Себя, например.
– О, Несса, – Катунь находит нужную цифру и ставит на нее шишку. – Воровство – не преступление.
Инесса, привязанная к стулу, кривится, слыша свое исковерканное имя, но голос ее полон глумливого веселья:
– Мне определенно нравится твоя переоценка нравственных ориентиров.
– Лебединое озеро! – громогласно объявляет Нахимов, сжимая маленький деревянный бочонок в огромных руках. Инесса, раскачавшись на стуле, толкает ногой Идэр. Синяк на щеке воровки посветлел после того, как дама сердца Амура, скрипя зубами, пожертвовала пузырек какого-то настоя.
– Поставь. У меня есть.
Идэр окидывает связанную Инессу злым взглядом, но выполняет ее приказ. Она аккуратно укладывает камешек на нужное место на бумажной карточке с цифрами. Инесса недовольно цокает и смотрит на печь.
– Когда там чай?
– Еще не скоро, – отвечает Идэр, перебирая камушки в загорелых руках.
Стивер чихает в чашку, и брызги разлетаются в стороны. Вытираю пару капель с щеки тыльной стороной ладони. В прошлом меня бы вывернуло наизнанку от отвращения, но сейчас недоразумение кажется мне забавным.
– Бабка с клюшкой.
Ставлю пуговицу на клетку восемьдесят один и смотрю на Инессу. Она не просто смирилась с тем, что мы привязали ее к стулу, а, кажется, даже рада. Девушка крутит сырой после бани головой по сторонам, одаривая присутствующих милой улыбкой. Я помогла ей переодеться в мужские штаны и рубаху. Малену даже пришлось приколотить спинку и подлокотники к одному из табуретов. Сделка есть сделка. Ее присутствие ничуть не испортило обед и игру. Исход определит то, кто станет свежевать туши кроликов, что мужчины принесли на ужин. Чтобы не тянуть время, выигравший выберет того, кто займется животными.
– Барабанная дробь.
– Эх, везет же мне сегодня! – припевает Инесса, смотря на Идэр. Та недовольно глядит на карточки Инессы, заполненные до отказа.
– Да вы смеетесь! Опять эта дура выиграла! – вопит она, зло глядя на Инессу. Та пожимает плечами, не скрывая издевки. Кончики ушей Идэр вспыхивают от злости.
Для монахини она слишком вспыльчивая. Наша семья не отличалась набожностью, но я никогда не встречала такую активную и говорливую служительницу. Идэр своим существом олицетворяет все то, против чего борется духовенство: темная необразованная плебейка, помешанная на мужчине, который ей не принадлежит. Еще и отдаст последний хлеб страждущим, но не снимет подаренного золота!
– Поставь камушек на его место, кочерыжка, – бросает воровка, тыкая локтем в бок своей соседки, начавшей тщательную проверку замызганной посеревшей карточки. Идэр проверяет, не жульничала ли Инесса, настойчиво игнорируя факт того, что девушка просто не могла обмануть нас. Идэр же сама заполняла ее карточку!
– Я хочу, чтобы ты освежевала зайчиков.
Идэр смахивает карты Инессы вместе с пуговицами, камушками и шишками. Они с шумом рассыпаются на полу, разлетаясь повсюду. Учащенное дыхание Идэр становится настолько громким, что я отчетливо слышу его с противоположной стороны стола.
– И убралась, – деловито добавляет Инесса, а затем покачивается на стуле и с грохотом падает. Катунь подрывается, и я двигаюсь вслед за ним.
Что-то мне подсказывает, что Идэр приложила руку к ее падению. Или ногу.
Спинка отлетела от стула и оказалась под его кривенькими ножками. Инесса дергает руками, но те плотно привязаны к подлокотникам. Она разочарованно воет:
– Вот же ж…
Катунь поднимает ее вместе со стулом, когда на кухне появляется Амур. Он мрачной тенью стоит в дверях. Рубаха местами прилипает к его телу, а мокрые волосы торчат в разные стороны. Он зол. Второй раз я вижу в нем не царского предателя со сладкими речами, а того самого Зверя.
Разумовский глядит на Идэр, покусывая бледные губы. Она тут же вскакивает, разводя руками в стороны.
– Стивер вообще ее проворонил!
Она ужасная служительница!
Инесса, привязанная к стулу, горделиво вскидывает подбородок, отворачиваясь.
– Она в моей одежде? – Разумовский недовольно выгибает темные густые брови. Инесса дергает головой в попытках убрать пружинки волос с лица, но лишь качается и вновь едва не падает назад.
– Пытаюсь влезть в твою голову через штаны, – ядовито бросает Инесса, дергаясь всем телом. Амур проходит на кухню, испепеляя взглядом Идэр.
– Отвяжите ее. Быстро, – рычит Зверь, не обращаясь ни к кому конкретно.
Хватаюсь за узлы, удерживающие левую кисть Инессы, Катунь помогает мне с правой рукой. Грубая шершавая веревка царапает кончики пальцев и с трудом поддается. После многочисленных переломов пальцы вообще не желают слушаться. Инесса наклоняется ко мне и едва слышно шепчет на ухо, улыбаясь:
– Прости за угрозу стволом. Ты правда очень милая.
– Думаю, это отличное начало для дружбы, – тихо отвечаю я, разглядывая незнакомку. Ее глаза настолько насыщенно-голубые, что я не могу оторваться. Инесса усмехается, разминая кисти. На двух пальцах ногти обломились под корень.
Слышится резкий хлопок. Мы синхронно оборачиваемся на звук. Амур замер подле стола, Идэр огибает его и поспешно исчезает в коридоре. На здоровой половине лица Амура красуется красный отпечаток ладони. Опускаю взгляд ниже и замечаю сжатые в кулаки руки.
Разумовский не тронул Идэр. Не знаю почему, но это заставляет меня… жалеть его? Или просто перестать бояться до дрожи в поджилках?
Переглядываюсь с Инессой, и та пожимает плечами.
– Отвязали? – недовольно цедит Зверь, громко вздыхая.
Он забирает стакан с горючкой у Нахимова и осушает половину одним глотком. Стивер кутается в одеяло, молча снимая чайник с печи. Ландау заливает травы в своей чашке. Лекарство окутывает кухню успокаивающим сладким ароматом.
– Да, – кратко отвечает Катунь, возвращаясь на свое место за столом. Амур поворачивается к нам и вопросительно кивает Инессе. Она отвечает без привычного вызова:
– Я в порядке. Как твои дела?
Зверь запрокидывает голову и запускает длинные исполосованные шрамами пальцы в сырые волосы. Когда он заговаривает, меня обдает холодом.
– Мои