Инесса вновь перебивает, вынуждая меня нервно клацнуть зубами:
– И в чем заключается цель нашего сотрудничества? Спасем планету?
Ее тон граничит между воодушевлением и неприкрытой издевкой. Еще не видел ничего подобного. Я вновь бегло осматриваю новую знакомую. Она не похожа на крестьянку, но и не выглядит как представительница видного сословия. Когда я смотрю на нее, меня не покидает ощущение того, будто что-то не так. Странное чувство.
– Нет. Получим собственную выгоду.
* * *
Утро началось через пару часов, когда солнце уже повисло над улицей, где мы остановились. Поднялся с пола я уже глубоко погруженный в размышления. Нужно обсудить с Невой всех сторонников князя Романова, что сотрудничали с Крупским. Составить списки и пройтись по адресам. Нужна карта местности, более точная, и новая утепленная одежда. Кто-то должен добыть еду, и было бы просто отлично, если б завтра на рассвете мы покинули деревню.
Надеваю жилет и цепляю кожаные ремешки для крепления ножей под одеждой. Вооружаюсь. Накинув угольный камзол, бесцеремонно толкаю ногой кровать Малена. Распутин вздрагивает и открывает глаза.
– С первым вольным утром, Распутин. Сегодня тебе придется заняться охотой. Катунь вернулся с разведки и ждет тебя во дворе.
Он рассеяно кивает, откидывая одеяло в сторону. Прохожу мимо. Завернув в крохотную спальню, нахожу в ней трех девушек. Нева застилает кровать, расправляя длинными тонкими руками концы полинялого шерстяного покрывала. Несмотря на свой юный возраст, княжна – самая высокая среди девиц. Идэр перебинтовывает воровку, крепко вцепившуюся когтистыми пальцами в колени.
– Доброе утро, господин Разумовский, – раздается голос Невы. Высокий, похожий на пение птиц.
– Доброе утро, княжна. Дамы.
Склоняю голову и с наслаждением разглядываю, как Идэр стягивает ребра Инессы повязкой. Страдалица с грустью смотрит на меня.
– Не переусердствуй.
– Не командуй.
Идэр задевает моя нравоучительная реплика. Или причина в том, что у меня нет желания говорить о наших отношениях. Я устал угадывать причины обид и упреков.
– Когда приступим к обучению? – цедит сквозь зубы Инесса. Маленькая княжна задумчиво оглядывает повязку.
– Думается, ты перестаралась.
Идэр издает презрительный смешок. За время заключения Нева не растеряла аристократизма. Прямая спина, взгляд из-под полуопущенных ресниц и расслабленные жесты.
– В самый раз, если она хочет ее прикончить. – Едва подавляю желание зевнуть. Глаза Идэр темнеют от злости.
– Можешь сделать лучше?
– Безусловно. Маменька немного учила меня врачеванию. Это не спасло моего лица, но я все еще жив.
Идэр разъяренно бросает повязки под ноги, демонстративно вскидывая руки. Она отходит от княжны и воровки, не сводя с меня убийственного взгляда.
– Делай.
– Тогда зачем мне ты?
Нева присаживается возле Инессы и поднимает ткань. Княжна помогает закончить перевязку. Напряжение в комнате становится осязаемым.
– Я не нанималась обслуживать не пойми откуда взявшихся немощных дурочек, – она пожимает плечами, пытаясь казаться равнодушной.
Кажется, мой маленький спектакль на доверие сработал и заставил Идэр нервничать.
– Твоя обязанность – лечить членов команды да отмаливать наши грешки перед своими уродливыми тотемами.
Слова о вере ранят ее куда глубже, чем она показывает. Идэр кривит губы в знакомой злобной усмешке.
Да, моя милая предательница, я тоже научился делать больно.
– Она – никто, – цедит сквозь зубы Идэр. Тонкие руки дрожат, вцепившись в золотой силуэт Богини Смерти, болтающийся на шее. – Чумазая, помятая страхолюдина. Что ты к ней так пристал? Что в ней такого?
Инесса отвечает быстрее меня:
– О, я ношу побои с гордостью. – Весело и просто. Без истерик и оскорблений в ответ.
Носит побои с гордостью.
Непроизвольно касаюсь шеи справа, там, где шрам особенно грубый. Он скрывается под воротом рубашки и выглядывает, только если расстегнуть пару верхних пуговиц. Я чуть не потерял голову.
Ношу ли я свои увечья с гордостью? Нет. Смогу ли когда-то? Тоже нет. Они свидетельствуют о главном поражении в моей жизни, а я не люблю проигрывать.
– Инесса теперь одна из Смертников.
В спальне повисает оглушающая тишина, добавляя излишнего трагизма моим словам.
Никто не хотел принимать Идэр в ряды, ей не повезло родиться женщиной, и брать к нам совершенно незнакомую девчонку с речью иноземного сумасшедшего – безрассудство. Но решил, что она, хоть и бесстрашно-глупая, что может стать несомненным преимуществом, но с легкостью справляется с замками. Тем более сделка есть сделка.
– Ты не можешь так поступить! – голос Идэр срывается, и она всхлипывает, привлекая к нашей маленькой стычке лишнее внимание. В коридоре раздаются торопливые шаги. Прохожу вглубь комнаты, открывая первые ряды для прибывших зрителей.
– Почему? Я уже это сделал.
– Поздравляю, Инесса, теперь ты одна из нас, – раздается за спиной басистый, словно раскаты грома, голос Катуня. Девчонка оборачивается, придерживая руками нижнее белье. Оно такое же странное, как и она сама.
Бретели и цветочки. Оригинально.
Идэр, словно вихрь, подскакивает ко мне и заносит руку для удара.
Давай, ударь меня. Что это изменит? Тебе станет легче?
Она не решается. Замирает и дрожит.
Прости меня за то, что не смогу отпустить тебе твои грехи, как хваленые Боги, которым ты поклоняешься.
Нельзя служить всем. Будь ты слугою Гнева всей душой, разозлятся Похоть и Уныние. Не будет у тебя ни тяги к знаниям и искусству, ни семьи.
Когда я был при дворе, у меня было все. Я был в этом убежден, но ошибался. Семьи не стало, как и еды, положения и средств к существованию.
Она смахивает слезы, бегущие по щекам, и покидает комнату в спешке.
Почему мне все еще ее жаль? Слабак.
Инесса поднимается и натягивает короткую тунику, едва прикрывающую тело до середины бедра. Голые ноги бледные и крепкие для девушки. Мне приходится наклониться вперед, чтобы видеть ее лицо. Недовольное. Кажется, оно имеет только два вида: просто недовольное и довольное, но только когда она приносит неудобство другим.
– Мне не нужно твое покровительство просто потому, что ты хочешь побесить свою жену.
Она задирает подбородок. Большие глаза уставились на меня. Голубые, как вода в ручье, глубокие, как взволнованное море. Меня поражает ее самоуверенная наглость.
– Жену?
– Она так сказала.
– О, я скорее женюсь на тебе, чем на ней.
Приняв оскорбленный вид, Инесса надувает губы. Потрескавшиеся и в кровоподтеках. Она трет щеку с проступившим синяком, отвечая:
– Разбежался. Я бы лучше встретила старость с козлом, который раскрасил мне лицо.
Не то чтобы ее слова ранят мою гордость, но как человек, что не привык слышать «нет», я впечатлен. В плохом смысле этого слова.
Хастах. Что она вообще может найти в Хастахе, кроме его презрительных высказываний о дамах?
Зачем я вообще об этом думаю?
– И чего ты добьешься без моего покровительства?
Девица повторяет