– Не думаешь, что питать тайную симпатию к бывшему любовнику примитивно? – рычу я.
Она никогда не знала меры. Ни в чем. Как и я.
– Не думаешь, что общаться с бывшей невестой как с дерьмом – вдвойне примитивно? – Она говорит мягко, выводя пальцем невидимые узоры над сердцем.
Может, я действительно должен дать ей второй шанс?
Делаю шаг вперед, встав к ней почти вплотную. Идэр мешкает. Чувствую тепло ее дыхания на шее. Она гладит ключицы и спускается ниже, проводя кончиками пальцев по солнечному сплетению. Тошнит. От всего – от лжи, предательства, от которого ей никогда не отмыться. Поджимаю губы. Идэр хочет прощения, а я не могу отделаться от призрачного запаха разложения и гула голосов перед эшафотом, хотя так на него и не попал.
У нас не будет второго шанса. Первый был ошибкой, а я учусь на них. Во всяком случае, должен.
– Нет. Мы не просто мило общаемся. Это вынужденная мера.
Слегка толкаю Идэр плечом и прохожу мимо.
Я ненавижу ее. Презираю себя за жалость, которая мешает мне воплотить мечту в реальность, – покончить с ней раз и навсегда.
«Это не любовь», – повторяю я себе в миллионный раз.
Это крупицы человечности, что я сохранил вопреки ее стараниям.
– Ты же понимаешь, что нам нужно поговорить об этом? – зло кричит мне в спину Идэр. Отвечаю, не останавливаясь:
– В чем смысл говорить о том, чего больше нет?
Половицы скрипят под новыми кожаными ботинками. Хастах принес их сразу же после того, как я закончил беседу с младшей Романовой.
Идэр успокоится и оставит меня в покое. Когда-нибудь.
Может, мне тоже станет легче. Когда-нибудь.
Вхожу в комнатушку, едва освещенную парой затухающих свечей. Черноволосая девчонка лежит на спине, уставившись наверх. Большие голубые глаза хищно скользят по закопченному потолку. По правой стороне лица расползся лиловый синяк. Присаживаюсь на край кровати у ее ног. Инесса дергается, чтобы подняться, но вмиг натянутые на запястьях куски простыни не дают ей этого сделать.
Инесса мотает головой. Подхожу к кованому изголовью кровати и вытаскиваю кусок белой тряпки, что Хастах предусмотрительно затолкал ей в рот. Воровка зло смотрит на меня, будто пытаясь испепелить взглядом.
– Где этот щуплый урод? Он обещал мне воды и ужин. А ты, кстати, клялся, что меня никто не тронет.
Инесса едва отрывает голову от кровати. Не дождавшись ответа, она продолжает жаловаться:
– Я затолкаю в него моток веревки и выдерну с обратной стороны, как заводят газонокосилку.
Сумасшедшая вновь называет слова, о значении которых я могу только догадываться.
– Я не понимаю, о чем ты, – сознаюсь я, расправляя плечи. Все мышцы будто одеревенели. Слишком много событий для одного дня.
– Что именно? – Инесса удивленно вскидывает брови.
Она злит меня чуточку меньше Идэр. Кажется, мы подружимся.
– Практически ничего из того, что ты говоришь.
Инесса усмехается и тут же кривится. У нее точно сломано несколько ребер. Если Инесса действительно летела вниз по склону, то она легко отделалась. Надо наложить повязку.
– Я отвяжу тебя, если ты не натворишь глупостей.
Наклоняюсь к воровке и берусь за узел на левом запястье. Девчонка поднимается. Наши лица находятся слишком близко. От нее пахнет чем-то приторно-сладким. Кудри лезут мне в глаза, мешая сосредоточиться на путах.
– Все зависит от того, что ты считаешь глупостью.
Мои пальцы замирают на ткани. Воровка резво дергается, клацает зубами и кусает воздух. Остаюсь сидеть на месте. Сердце предательски гулко бьется в груди, но я предпочитаю не замечать этого. Инесса скалится и запрокидывает голову, истерично хихикая.
– О, да ты действительно крут. Единственный из троих, кто не убежал, наложив в штаны.
Отсутствие моей реакции явно не то, чего она ожидала. Инесса замолкает, сосредоточенно наблюдая за моими действиями. Перчатки затрудняют работу. Тонкая ткань выскальзывает из пальцев. Терпение. Развязываю первый узел, когда на пороге появляется Мален.
– Ты сказал идти охотиться с Катунем, но его нигде нет.
Инесса трет красный след на коже. Распутин разглядывает ее без стеснения, с явным интересом.
Инесса – маленькая наглая девочка. Маленькая. Предположим, Мален заступался за княжну не оттого, что сблизился с ней за время заключения или работы на ее отца. Если бы это было так, то младшая Романова не стала бы идти ему наперекор, заключая со мной сделку. Ей бы не требовались поддельные документы, чтобы сбежать. Он забрал Неву, потому что она ему понравилась. Мален осознанно нарушил наш план и похитил не ту девчонку.
– Позови Идэр, пусть перевяжет ее. И узнай у нее, где Катунь.
Внутри полыхает злость. Сначала Хастах ослушался, демонстрируя неповиновение, теперь еще и Распутин, специально разрушивший мой план. Эти двое, кажется, перевыполнили норму того, что способно выдержать мое терпение.
Мален без лишних слов исчезает за углом. Отвязываю вторую руку. Воровка, кряхтя, садится на кровати. Она миниатюрна, но имеет тело взрослой женщины. Заметив мой интерес, она ехидно улыбается.
С Маленом решу позже. Для начала мне нужно разобраться с призрачной сестрой Стивера. Поиск человека, которого, может, никогда не существовало, – дело гиблое, но вполне выполнимое. Подозреваю, сестра Стивера могла быть вполне реальной ведьмой. Записи о самосудах над колдуньями есть в церковных архивах. Фанатики всегда обожали коллекционировать свои достижения.
Нам пора выдвигаться, пока Алые Плащи не начали прочесывать все окрестные деревни вблизи Лощины. Нужно поспать хотя бы пару часов и все-таки найти применение младшей дочери Романова.
– Да ладно тебе, мы же вместе загремели в тюрьму и выбрались оттуда. Это отличный повод не ворчать.
Окидываю раззадорившуюся девчонку взглядом. Она, явно не ожидая, смущенно отворачивается, демонстрируя подбитую щеку.
– Выгляжу неважно, да?
Ее голос удивительно тихий. За день, что мы знакомы, она впервые не раздражающе громкая. В комнате пахнет жженым фитилем, и свет становится все тусклее. Надо найти еще свечей.
Где бы их достать?
– У меня можешь не спрашивать.
Ее синяки сойдут, чего не скажешь о шрамах. Инесса разворачивается ко мне, внимательно разглядывая в полумраке. Вскипаю за доли секунды.
Хватит смотреть. Не люблю привлекать женское внимание. Восхищенные взгляды остались в другой жизни. Там я не был Зверем. Меня не изуродовали. Тогда девушки восхищались мной, а не боялись или жалели, как калеку.
Сделав глубокий вдох, складываю пальцы в замок. Раздается хруст.
– Ты говоришь, что явилась из параллельной вселенной. Мальчишка Ландау сказал, что в твоих словах есть смысл. Ничего более бредового я не слышал, но времени на разборки нет.
– Почему?
– Гражданская война. Ты была в Чернограде, а значит, сможешь провести нас в