Улыбка тает на глазах, и девчонка испытующе оглядывает меня с головы до ног.
– Скажи, как тебя зовут и откуда ты, – требует Амур.
– Ты слишком долго с ней возишься! – Хастах поднимается, готовый выбить ответы из девчонки. Разумовский реагирует моментально.
– Выведи его.
Хастах замирает. Лицо его вытягивается, а брови сходятся на переносице.
– Ты ее защищаешь? Ладно, позлить Идэр, но тебе же нужны ответы!
Разумовский игнорирует Хастаха, продолжая расспросы:
– Скажи, как тебя зовут и откуда ты, – требует он.
Катунь выводит раздраженного Хастаха.
Пожимает плечами, будто бы сожалея, что ему приходится выставить друга за дверь. Наверное, мне стоило уйти вместе с ними, но оставить Амура и девку вдвоем оказалось выше моих сил. Разумовский смотрит на пленницу снизу вверх, не торопясь отвязывать вторую ногу.
– Инесса. Ты неплохо говоришь по-русски. Как далеко я от границы?
– От какой именно границы?
– Ты глупый или прикидываешься? Где я?
– Центральная Райриса, – влезаю я, раздраженно отлепляя волосы, прилипшие к крови на щеках. Нахимов возвращается один, занимая место возле меня. Кровать прогибается под его весом.
Глаза пленницы беспорядочно мечутся по комнате. Голубые, как полуденное небо.
– Инесса, откуда бы ты ни приехала, мы доставим тебя домой, как только ты выполнишь свою часть сделки.
Я уже и забыла, каким Амур может быть чутким и терпеливым, когда ему что-то нужно.
– Издеваешься? Я уже вытащила нас из тюрьмы!
– Есть еще кое-что. – Амур замолкает. Он явно с особой тщательностью подбирает слова. – Одно дельце. Поучаствуешь – и я сделаю все, чтобы ты добралась до дома.
Открываю и поспешно закрываю рот, не в силах издать ни звука. Зубы клацают.
– Какое, к нечистым, дело? – От меня сквозит истерикой, но этот факт не сильно печалит. Я не сорвусь, как Хастах. Я просто устала.
– Мы заберем кое-что.
– Что же?
Проклятый Разумовский с его идиотскими загадками!
Инесса удивленно вскидывает брови.
– Лучше спроси – откуда, – невесело хохочет Катунь позади.
Перевожу взгляд на Амура, устроившегося поудобнее. Он сел спиной к Инессе, устало потирая виски. Дыхание перехватывает от раздражения. Амур смотрит в упор на меня. Взвешивает, можно ли мне доверять, прежде чем открыть свой коварный план.
Я знаю, что за игру он затеял. Разумовский повернулся спиной к незнакомке, демонстрируя свое доверие. Меня он больше не подпустит так близко.
Девка грациозно, словно кошка, обвивает шею Амура когтистыми пальцами. Рука скользит по коже, устланной уродливыми рубцами. Инесса походит на хищника, заигрывающего с едой. Лицо моего возлюбленного не отображает ни единой эмоции, когда он произносит:
– Хочешь меня прикончить?
Хоть и слова его были адресованы безумной девчонке, я не могу не принять их на свой счет.
Амур ненавидит меня всей душой, которую я так хочу спасти.
– Ты не представляешь, насколько, – ласково тянет Инесса, поглаживая шрамы у кадыка. Она не нападает, но всем своим видом пытается показать, кто здесь главный.
Глупая.
– У нас сделка, – безэмоционально напоминает Амур, запрокидывая голову. Напоследок он награждает меня улыбкой, пропитанной сладким ядом.
Разумовский дразнится, и у него получатся ударить по больному – мы ведь так и не поговорили. После того, как я… ошиблась, нам так и не удалось обсудить произошедшее.
Инесса гладит Амура по горлу белыми когтями, из-за которых ее руки становятся похожи на птичьи лапы.
Курица.
– Ты дал ему ударить меня. – Она усиливает хватку.
Когда-то и я могла быть так близко к Разумовскому, чтобы гладить его по шее. Царапать его спину и перебирать непослушные пряди. Тогда на его коже не было жутких шрамов. Мы оба были другими людьми.
– Он не сделал бы ничего, что я бы ему не позволил.
Ложь. Хастах вышел из-под контроля, потому Амур заставил Нахимова его вывести.
Катунь потирает лоб, смущенно отводя взгляд. Бусины в его волосах звякают.
Почему эти двое не с Маленом? Мы не виделись несколько лет, но теперь он снова с нами. Живой и здоровый.
– Ты хотел, чтобы он меня ударил? – мурлычет сумасшедшая.
Амур смотрит на нее не моргая, вглядываясь в лицо, измазанное кровью. Когтистая рука замирает и расслабляется.
Он наигрался с нами и нашел себе новую куклу. Мы – сломанные игрушки в его руках. Охотникам всегда нужно свежее мясо.
«Она ему надоест», – успокаиваю себя.
– Если я чего-то хочу, то получаю это. Но раз уж ты заговорила о неприкосновенности, то так уж и быть, сегодня я в хорошем настроении. – Разумовский поднимает голову и обращается ко мне с Катунем: – Если с милейшей Несси что-нибудь случится, то я откромсаю по пальцу с руки каждого из вас.
– Это нечестно! – вырывается у меня. К глазам подступают непрошенные слезы. Закусываю губу, чтобы не разреветься.
Только не перед ней.
Мы поговорим, и все будет хорошо. Он поймет меня. Он сможет меня простить. Может, не сразу, но я готова подождать столько, сколько ему нужно.
Амур вздыхает, и его голова падает на колени к сумасшедшей.
– Так я снимаю с себя обязанность контролировать каждый ваш шаг. Теперь вы сами заинтересованы в том, чтобы с нашей гостьей ничего не произошло. Иначе не поздоровится всем.
Открываю и закрываю рот. Глаза девчонки округляются от удивления. Ладонь сползает вниз, но Разумовский ее перехватывает и возвращает на свою шею.
Этот жест кажется мне настолько личным, что от обиды хочется собственноручно придушить воровку и самой вздернуться на ближайшей осине, просто чтобы не видеть разочарование в глазах любимого и женщину, что он предпочел мне.
– Вот Хастах обрадуется, – невесело хихикает Катунь. – Пнул, придушил, два леща отвесил… Может, ему сразу по плечо рубанем?
Катунь близок с Хастахом, и меня ничуть не удивляет сомнение в методах Амура.
– Если он не будет следовать приказам, то лучше начать с головы.
Девка шмыгает носом. Разумовский вспоминает о ее существовании и обращается к ней:
– Пока ты верна нам, я убью каждого, кто может быть опасен для тебя, но если ты предашь меня, то я собственноручно тебя уничтожу. Поняла, Несса?
Девчонка кивает, поджимая губы, а потом говорит:
– Первое. Я – Инесса.
Разумовский поднимается, и я повторяю за ним. Голова кружится. Ощупываю пальцами лицо, так и не касаясь ноющего носа. Амур прикрывает глаза, и его лицо расслабляется. Разумовский зачесывает волосы пальцами, и я отмечаю красные следы от ногтей Инессы, исчезающие под воротником рубашки. Таким я видела его ночами после изнуряющих вечеров при дворе. После всех тех женщин, что он радовал своим присутствием.
Мне лишь оставалось тешить себя тем, что остаток ночи он всегда проводил со мной.
– У тебя есть шанс,