В начале июля 1944 года шансов на удачный побег не было, он откладывался на подходящее время.
Хороший контакт у меня наладился на работе с пареньком-чехом Янеком. Рос он в простой рабочей семье. Отца забрали в армию. Старший брат работал на фабрике. В семье была ещё маленькая сестрёнка. Мать часто болела. Они жили в двухкомнатной квартире многоэтажного дома недалеко от «RW».
В одну из суббот июля мы с Янеком убирали мусор в цехе. В субботу рабочий день был до 14 часов. Воскресенье в Германии, несмотря на войну, был выходным днём. У немцев был заведён порядок тщательно убирать свои рабочие места перед уходом на отдых. С 12 часов все бросали свою основную работу и до двух часов занимались только уборкой.
Мы с Янеком взяли носилки, насыпали в них мусор и понесли его через пути в мусоросборники, находящиеся в двухстах метрах от «RW». До них уже оставалось недалеко. Предстояло перейти ещё два пути. В это время маневровый локомотив подал на путь длинный товарный порожняк, перегородив нам дорогу, и остановил его. Обходить состав нам не хотелось, так как до конца работы оставалось всего 10 минут. В одном месте состава мы увидели разрыв между вагонами около двух метров и решили нырнуть в него с носилками и быстро выйти на другую сторону состава. Как только очутились на середине пути, услышали по характерному звуку вагонов, что локомотив подтолкнул их для сцепления. Вагоны моментально стали надвигаться на вагон, у буферов которого мы очутились. Я держал носилки спереди. Когда услышал, что вагоны надвигаются, рванулся из-под вагонов вперёд, но, к несчастью, в этот же разрыв между вагонами, с противоположной стороны, не видя нас, навстречу подлез сцепщик вагонов, чтобы накинуть сцепление на крюк и соединить вагоны. Я столкнулся лицом к лицу со сцепщиком: он отлетел назад. Я рванулся вперёд, к счастью, проскочив соединяющие буфера – круглые металлические диски для амортизации. Буфера чуть-чуть прищемили левый рукав и содрали кожу на моем предплечье. Находящийся сзади между вагонами чех Янек, бросив носилки, вытянул ладонь правой руки вверх. Кисть поднятой руки, как раз попала между сходившимися круглыми буферами двух вагонов. Послышался душераздирающий крик Янека от страшной боли. Сцепщик быстро подал машинисту аварийный сигнал и тот затормозил состав. Из-под вагонов вышел Янек с поднятой окровавленной рукой. Она была расплющена и выглядела как теннисная ракетка. Сразу же вокруг нас собралась толпа немцев и чехов, работающих на «RW». На меня стали бросаться с кулаками. Стихийно собравшаяся толпа готова была растерзать меня, думая, что я во всем виноват, заставив подростка лезть под состав. Сцепщик вагонов объяснил толпе, как всё было. Янека быстро забрала скорая помощь. За мной прибежали лагерные конвоиры и отвели в одну из комнат «RW». Приехали гестаповцы с красной повязкой на рукаве с изображением на ней в белом кругу чёрной фашистской свастики. Ну, думаю, раз появились гестаповцы, мне грозит суд, а затем – концлагерь. Начался допрос. Спрашивали кто я, сколько лет, национальность, откуда и т. д. Самый главный вопрос, как случилось, что я, старший по возрасту, заставил подростка лезть под вагон состава, что привело к страшной беде. Я отвечал, что полезли под состав по предложению Янека, который не захотел обходить состав из-за нехватки времени, так как до конца работы оставалось несколько минут. Объяснял, что и я только чудом не был раздавлен буферами, показывая для убедительности посиневшую ссадину на предплечья и оборванный рукав. Часа два держали меня гестаповцы. Потом приехал из больницы ещё один гестаповец и заявил, что он допросил Янека после операции, которому отрезали кисть руки. Янек подтвердил, что мы по его просьбе подлезли под состав, и в моих действиях он не видит злого умысла. Он охарактеризовал меня как хорошего человека. Меня отпустили с допроса и отвели в лагерь. На второй день я уже не пошёл работать в «RW». Наверное,
администрации лагеря и «RW» решили убрать меня оттуда, чтобы я впредь не раздражал своим видом работающих там немцев. Почти все они считали, что в беде Янека виноват я, «русская свинья».В такой ситуации дальнейшем моё присутствие на работе в «RW» было нежелательно. И администрация лагеря приняла решение направить меня в другую команду.
Допрос гестаповцами в «RW»
Команда Кравченко
Меня перевели в команду Кравченко, и я стал жить в третьем бараке лагеря. Команда работала непосредственно на станции Аусиг.
Здесь было уложено около восьмидесяти путей – одних только путей для пассажирских поездов было шестнадцать. Вдоль них располагалось десятки рамп и различных складов.
Железнодорожный путь – это сложный комплекс сооружений и устройств, образующих дорогу с рельсовой колеёй, которая состоит из верхнего строения – рельсов, шпал, стрелочных переводов, мостовых брусьев, балластного слоя, земляного полотна с дренажными устройствами, а также искусственными сооружениями – мостами, путепроводами, тоннелями. Он оборудуется сигнальными знаками – указательными и пикетными столбиками. Если до плена я не знал, что такое железная дорога, то за год работы во время плена, получил о ней кое-какое представление.
Кроме начальника в команду входили пленные, которых частично назову по именам, так как их фамилии не знал – Борис, Иван, Фёдор, Кирилл, Виктор – и по фамилиям: Юдин, Чабан. Опишу кратко этих людей, основываясь на том, что удалось узнать о них за год знакомства.
Кравченко – шатен с голубыми глазами с лицом римлянина 35 лет. Родом из Краснодара, до войны работал старшим бухгалтером большого учреждения. Был энергичным, деятельным, ко всем членам команды относился хорошо, с вниманием.
Борис, 25 лет, светловолосый блондин. Коренастый, с мощной грудью и бицепсами. Работал в Белоруссии кузнецом.
Иван, 27 лет, черноглазый, смуглый с кучерявой шевелюрой, по прозвищу Цыган. Худой и стройный. Очень хитрый, как говорят, себе на уме. Работал счетоводом в Чувашии.
Фёдор, 30 лет, полный, флегматичный, с веснушками на лице и рыжими волосами на голове. Работал шофёром не Урале.
Кирилл, 35 лет, шатен с бесцветными глазами. Болел язвой желудка. Очень худой. На работе всё время корчился от боли в желудке. Больше времени проводил в ревире – санчасти лагеря. Уроженец Курской области.
Виктор, 19 лет. Худенький, щупленький, физически очень слабый. До армии учился в школе и работал в колхозе. Родом