Иду в мастерскую, знаю, первый вопрос у женщин будет об этом. Материала осталось на несколько дней, а мне сказать нечего, расписываюсь в собственном бессилии. На душе нехорошо. Потом думаю: так, а что это я расстроилась, рассиропилась? Господь видит, кому надо в первую очередь, а кому не так срочно. Если Он управил таким образом, значит, так и должно быть в настоящий момент. Сяду сама помогать женщинам плести из того материала, что у нас пока есть, на сколько хватит его, столько и сделаем, а там будет видно.
Успокаиваю себя, до мастерской остаётся метров двести, запел телефон, сообщение в Ватсапе от неизвестного номера: «Вы занимаетесь сетями?» Отвечаю: «Да». Следующее сообщение: «Хочу помочь, позвоните». В голове никаких мыслей. Давно привыкла к тому, что обещать не значит жениться. Звоню. Обменялись сухими приветствиями. Мужской голос: «Я хочу вам помочь». «Хорошо, – говорю, – сейчас пришлю вам счёт, сколько сможете, переведите, будем очень признательны». Он говорит: «Вы меня не поняли. Я хочу помочь». Думаю, что тут непонятного, переводи деньги, и дело с концом.
– Почему я вас не поняла?
– Я хочу купить вам материал на какое-то определённое время работы мастерской. Скажем, сколько надо на один месяц?
Грешным делом думаю, сейчас назову сумму, и его неприятно удивит её величина: что так дорого? В его понимании это копейки, две-три тысячи, а я огорошу в десять раз большей суммой. Не один раз проходила такое. Узнают наши запросы, весь благородный порыв сдувается.
– Нам нужно тридцать тысяч, – объявляю.
– Я вам сегодня переведу.
– В смысле, как переведёте? – меня оторопь взяла. Такого поворота не ожидала. Искренне говорю. Вторую неделю шли сплошные нестыковки с деньгами, и вдруг «тридцать тысяч».
– Стоп! – говорю. – А вы, собственно, кто?
– Человек. Хочу помочь тому, кто занимается настоящим делом.
– Тогда давайте по-деловому. На месяц на закупку исходных материалов нам нужно тридцать тысяч. Из них половина на сети, вторая – на ткань.
Его развеселил мой тон, засмеялся:
– Всё я понял! Сейчас переведу вам тридцать тысяч, а вы решайте сами, сколько на сети, сколько на материал.
Пять минут назад у меня слёзы наворачивались от отчаяния, нечего было сказать моим дорогим женщинам, а тут слёзы подступили к глазам от радости.
Захожу в мастерскую, женщины на меня смотрят, что скажу про ткань, когда ждать поступления. Глаза вытираю, сажусь на стул, они рядом рассаживаются, вопросительно смотрят в лицо.
– Знаете, – говорю, – не могу найти случившемуся другого объяснения, кроме того, что Господь Бог есть. Он управляет всем и показывает нам, мы с вами поступаем правильно. Кто бы что ни говорил вам, мне и кому другому про наши сети – делаем богоугодное дело. Другого объяснения не нахожу.
Этот человек до сих пор помогает. Имя знаю, молимся за него, самого ни разу не видела. Задала однажды вопрос: как вас можем отблагодарить, мои женщины спрашивают, а ни имени, ни фамилии не знаю. Вы в очередной раз наш счёт пополните, я им говорю: деньги человек из Ватсапа перевёл. Вы проходите у нас «человеком из Ватсапа». Он рассмеялся, имя назвал, мол, этого вполне достаточно. Общаемся посредством сотовой связи. Время от времени обращаюсь к нему, говорю, что надо. Недавно понадобился парафин на окопные свечи, позвонила, тут же перечислил деньги на покупку триста килограммов.
Не скажу – сразу поверила в тему маскировочных сетей. В церкви говорили – может, возьмёмся, одно дело носки вязать, женщины занимались этим, деньги собирать, тут другое. Скажу честно, не уверена была, найдётся достаточное количество людей на селе. Не разовая акция – производство. Не сразу вдохновилась, отнюдь. Мы в последние десятилетия так мирно и спокойно жили, утратили чувство жертвенности. Одна женщина плетёт сети, а десять спрашивают: тебе за это деньги платят? Сколько получаешь? И страшно удивляются, что трудятся плетуньи за спасибо. Каждый день ходят в мастерскую, проводят там добрую часть личного времени и за здорово живёшь в их понимании. «Вы чё, – крутят пальцем у виска, – скопом заболели на голову?» Никто бы не заметил этой душевной патологии, не случись война. Бог, надо понимать, специально послал нам испытания, выявить, кто есть кто. Ну, ладно, тебе некогда, ты не хочешь, есть веские причины, но зачем у виска пальцем крутить? Зачем, спрашивается, других унижать.
Атрофирован орган сострадания. Для многих евангельское «Нет больше той любви, как если кто положит душу свою за други своя…» – чистой воды абстракция. Мы очерствели. Никто твою драгоценную жизнь не забирает, всего-то вложи свою лепту, помоги солдату. Война оголила патологию душ. Отсутствие сострадания, гуманности, сопереживания, готовности изменять ситуацию к лучшему своими поступками.
Настоятель нашей церкви отец Александр предложил подключиться к волонтёрам в Омске, помогать им. Бросила на пробу клич в социальных сетях, люди откликнулись. Предприниматель Наталья Алексеевна предложила на первое время, сроком на четыре месяца, помещение. Новое, хорошее. Другой предприниматель изготовил каркасы для плетения, станки эти, нашли стол раскройный. Подобралась группа женщин. Кто-то пришёл, попробовал и утратил интерес, не осуждаю, но костяк образовался сразу. Из Берёзовки несколько женщин стали ездить. Не ближний свет, десять километров. Это не остановило, благо, маршрутка ходит, в другой раз я их подбрасываю, тоже в Берёзовке живу. Много времени уходило на ручную разрезку материала. Обратилась за помощью к нашим предпринимателям, они сделали станок для нарезки лент. И пошло-пошло.
Поначалу исходный материал давали девочки-волонтёры из Омска, сотрудничающие с нашей митрополией. Отвозили им готовые сети. Потом стали сами собирать деньги, я нашла поставщиков ткани, сетей, закрыли весь цикл производства. Дело закрутилось. Женщины из Гауф-Хутора загорелись присоединиться к нам, организовались у себя, потом Звонарёв Кут подхватил идею, у себя начал плести сети. Весть о наших плетуньях быстро разнеслась по району, сёла Привальное и Цветополье подключились. Сейчас девять точек в районе плетут сети. Мы их снабжаем материалом, забираем готовую продукцию. У меня подруга, муж у неё Андрей, музыкант, саксофонист. Люди верующие, мама Андрея на клиросе поёт. Андрея мобилизовали осенью двадцать второго года. Нынешней весной подруга звонит и торопится поделиться новостью, только что с Андреем разговаривала, он поведал историю. Вернулись с задания, устали, вымотались, а тут гуманитарка, и мешок с надписью: «аZOVоСЕТИ», Азовский район, Омская область. Растрогался, будто лично ему посылка, схватил, как ребёнок долгожданный подарок, к груди прижал, начал рассказывать про азовских женщин, которые плетут сети, про меня. Женщин-плетуний, о них по телефону рассказала ему жена, кого-то знает по церкви, кто-то у них в соседях. Мужчины смеются: «Андрюха, отпусти посылку, давай откроем, посмотрим, что твои землячки наплели». В посылке не только сети, мы часто подарочки добавляем. В ту заложили шоколад, сигареты, медикаменты. Мужики радовались, как дети под ёлкой в Новый год. Всё актуально, в том числе и медикаменты.
Как раз межсезонье было, весенняя сырость, а мы положили ещё и антивирусные препараты, жаропонижающие…
В другой раз Андрей звонит жене: «Передай Оле привет». У них прошла ротация, с линии соприкосновения вернулись на базу, пошли на озеро помыться. И видят, с другой стороны к озеру движется большая группа военных, примерно рота. Напряглись, вдруг укропы прорвались? Нет, наши ребята, тоже купаться. Андрей кричит:
– Из Омска есть? Ему отвечают:
– Есть.
– Из Азово есть?
– Есть.
– Прямо с самого Азово?
– Нет, с Берёзовки! Андрей спрашивает:
– Ольгу Анатольевну знаешь?
– Конечно! «аZOVоСЕТИ»!
– Будешь звонить, привет ей, спасибо за сети!
Наша мастерская – песчинка в большом океане России. Когда вижу рабочие чаты по закупке волонтёрами тканей, там столько регионов, практически все. Сумасшедшие объёмы. Пульсирующая кровеносная система покрывает всю Россию. К сожалению, не вся страна лицом к фронту. Добрая