– Нет, он мне вчера рассказал, что эти деньги, где–то были награблены, во время войны. Когда немцев поперли, то они якобы их спрятали для каких-то коварных целей в нашем тылу. Канарис, по его словам, хотел обеспечивать этими деньгами диверсионную агентуру, в нашем тылу после войны. Продуманные же были –суки! –А чего он сам не достал? Он что–то взбрендил, этот твой фриц? Ты его не спросил, может его, во время войны контузило, и он что–то напутал, – сказал Демидов с долей скепсиса. –Я, всю ночь, просидел над этой картой, в раздумьях, и ни как не могу прийти к мысли, что это может быть подвох…. Вот смотри, какие –то крестики, циферки на полях – это что разве не координаты?
Виталий расстелил карту на земле, и с интересом, стал внимательно изучать её, заставляя себя «поверить» в бурные фантазии Русакова.
– Ты смотри, карта напечатана на шелковой тряпке, можно просунуть в иголочное ушко – я такую впервые вижу! – удивленно сказал Виталий, внимательно всматриваясь в значки.
– Это, наверное, братец, координаты по азимуту, –с умным видом сказал он. –Ну и что мы будем с этим азимутом делать? –А ничего! Будем и дальше гулять, с камрадками, а этот бред оставим на потом? Может, он еще, про какие–то подробности поведает! Ты же сейчас, не поедешь в Союз, чтобы копаться, где–то в болотах и дремучих лесах. Вон глянь – тут, отмечено шесть мест. –Фриц этот еще говорил, про какое–то кладбище в районе Сычевки. Или в самой Сычевке, или где-то рядом. У этого деда рак последней стадии, ему терять нечего…. Не будет же он врать?! Я печенкой чую, что фриц точно знает про эти сокровища и говорит правду.
– Ты Санек, глянь – нет здесь никакого кладбища! По крайней мере, я его не вижу, что оно отмечено. Если мы будем заниматься этим делом, и ничего не найдем, то оно точно появится. Я сам его похороню, если это бред недобитого фашиста…. В Сычевке быстрее можно найти кладбище французам. Там гарнизон в восемьсот двенадцатом Денис Давыдов пустил под сабли! Мало, кто тогда из жабоедов в живых остался.
– А, это…. Глянь вот крестик в кружке, может это там? –Дурак, что не видишь – это какое-то болото, –вот это, наверное, и есть место, где собака порылась. –Во –во, про болото, старик мне говорил….
– Что говорил – спросил Демидов.
– Говорил, чтоб на том болоте нам делать нечего! Там кругом все заминировано!
– Ай, ну её…. К черту, эту твою карту…. Почти пятьдесят лет прошло, там уже колхозники, всё разрыли. Ты лучше мне скажи, что у тебя с Керстин…. Что ты себе планируешь?
– У меня, с ней все оккей, – сказал Русаков.– Я даже представить себе не мог, что я у неё первый мужчина.
– Гонишь?
– Да век мне секса не видать! Она до меня, ни с кем еще не была, – сказал Русаков…. – Я дурак думал, что у неё парней, как у ёжика иголок. А вот и нет!
– Что девка…. ?
– Ага!…. Я у неё первый…. Вот так вот, – выпячивая грудь, сказал Сашка. Демидов засмеялся, и стал давиться от смеха.
– Так значит, говоришь, тебе девочка досталась?! Девочка – это хорошо…. Не каждому мужику так фартит быть в этом деле первопроходцем, – сказал Виталий…. –Целомудренность, мать её – дело хорошее…. Ты Санчело, меня насмешил от души…. Встречался с девчонкой почти полгода, а только сейчас додумался до того, что девушке твоей ласка нужна. Девка без секса, как рыба без воды, – сказал Виталий, и закурил….
– Ну, так, что делать будем? – спросил Русаков закуривая.
– Не знаю…. Думать сейчас не хочется…. Может, в Потсдам прокатимся? Сосисок с пивом поедим….
– Что хочешь себе присмотреть камеру в седьмом городке? – спросил Виталий, ерничая.
Русаков, спрятав в карман карту, прикурил. После недолгой паузы, спросил:
– А это еще, что за городок такой? Седьмой?
– Что разве не слышал, про седьмой специальный закрытый городок управления КГБ СССР по Западной Группе Войск? Ну, ты братела даешь!!! Вот когда «Молчи», нас возьмет за тестикулы, тогда ты узнаешь, что это и есть знаменитый следственный изолятор особого отдела. Там держат под следствием и тех, кто продал Родину, и тех, кто немецких девушек насильно лишает девственности. Так что – как говорил товарищ Папанов: – «Суши Саня, сухари»….
– А тестикулы – это что за хрень, – спросил Русаков, затягиваясь.
– Тестикулы? Это Санчело, самый главный мужской атрибут, ради которого, мы живем на этой Земле. Это то, чем гордится и дорожит каждый мужчина. Тестикулы Саша, это….
Виталий, выдержал паузу несколько секунд, как бы давая Русакову шанс на отгадывание загадки. После того, как тот замешкался, Демидов сказал, закатываясь от смеха.
…. это Саша яйца! Обыкновенные мужские яйца….
– А звучит, прямо как, что–то фантастическое те –сти –ку –лы, –сказал на распев Русаков.–Ну, так, что вернемся к нашим яйцам –то –бишь к баранам? Куда едем развлекаться?
Виталий сделал умное лицо и сказал:
– Что в твоем Потсдаме делать? На Сан -Суси пялиться, или красных карасей в пруду булочками кормить?
– Сосисок похаваем, пивка попьем, фоток наделаем…. Мне старик «Зенит- ТТЛ» подарил на днюху, –ответил Русаков, – каникулы же…. –Езжай ты сам, в своё Сам – Суси. Не хочу туда обратно переться в электричке – потом все равно, нужно будет, на озеро ехать, чтобы тестикулы охладить, после такого путешествия. Я предлагаю здесь остаться. На лесное озеро сгоняем – порыбачим, а вечером в ГДО. Я сегодня мимо шел, там афиша нарисована. К нам с концертом «Фридрих штат палас» приезжает….
– А это что за хрень, – спросил Русаков.
– Это Саша, знаменитый балет телевидения ГДР. Ты в телевизоре баб полуголых видел? Тридцать телок высочайшего сорта с ногами от коренного зуба. Будут нам кан –каны танцевать! Это тебе не мультик про песочного человечка – это же самый сок!!! Клим– бим мать его!!!
– Ну, тогда есть резон наших девок пригласить…. Пусть глянут на свой балет невооруженным глазом, – сказал Русаков. – Я думаю, вживую они еще не видели….
– Ты, что совсем ку-ку?! Там сто процентов в первом ряду будет сидеть «Молчи». Будет ждать нас, когда мы вновь с нашими девками войдем в зону его интересов…. Он спит и видит, как нам завернуть ласты. Вот он будет счастлив нашему проколу. И не дай бог, он про твоего фрица что-то пронюхает, если уже не пронюхал. Вот тут и возникнет у него к нам масса вопросов: где, как и почем, – сказал Виталий.
– А как он узнает? Мы же ему говорить не будем, –