– Да и черт с ними, –ответил Русаков, присаживаясь за стол.–Будем мы по каждому поводу обращать внимание. Лучше давай пить шампанское! Он, как и прошлый раз снял с бутылки фольгу и без праздничного пафоса рукой «опытного» в этом деле, открыл шампанское. Разлив его по фужерам, Русаков по–немецки сказал:
– Шампань тринк, бите!
– Нихт шампань -дас сект вайн, – сказала Эрика. Девушки улыбаясь, как запрограммированные переглянулись, и, схватив бокалы, заняли на диване уже насиженные места.
– Мы готовы, –сказала Керстин, протягивая вперед бокал для традиционного чоканья.
– А мы тем более, –ответил Виталий.
– После первой и второй промежуток небольшой! –Ну тогда с новым годом!!! –сказал Русаков. –Как вы там говорите–«глюклихе ное яр»….
– Я –я –ответила Керстин, – счастливого вам нового года! Цум воль!
– «Цум воль», –ответили парни хором.
Парни осушили фужеры, и, предчувствуя, что девушки уже дошли до нужной кондиции, решили не терять времени даром, а действовать энергичней. Сашку от буйства гормонов и от желания близости прямо распирало. Перечеркнув установленные правила, он как влюбленный юнец, закинул руку на плечо Керстин, и поцеловав её в щеку, нежно обнял.
– Ну, что может, пришла пора бутылочку крутануть, –спросил Виталий, видя, как осмелели девушки.
– Ва, –спросила Керстин, –что значит крутить бутилька? Зачем её крутит? Судя по широко открытым глазам, которые демонстрировали немецкие подружки, они совсем не понимали, что от них хотят эти юные русские «ловеласы». Но желание постигнуть неведомое, интриговало и бросало в пучину незабываемых приключений.
– Ну, а теперь берем бутылку, и начинаем её крутить, –сказал Виталий, вкрадчивым голосом, предчувствуя минуты романтического сладострастия. Немки заворожено смотрели на него пьяненькими глазками, ничего не понимая в замысле коварного русского.
– Кузина, ты что–то понимаешь, –спросила Эрика.
– Мне кажется, что это какая–то игра, –ответила Керстин.–Нужно, наверное, крутить бутылку, и пока она крутится, загадывать желание.
– Так спроси, что это за игра такая….
Керстин взяла бутылку в руки и спросила:
– Зачем надо крутить фляйше….
– О, это такая руссишь сексуаль дас шпиле, –сказал Виталий.–Один крутит бутылку и если этот фляйшенхальс кукен нах фроляйн, то он её кюсхен –целует. Ферштен?
– Нихт ферштеин, –сказала Керстин. –Варум фляйше дрихен?
– Ну, чтобы целоваться –кюсхен фроляйн, –смущенно ответил Виталий.
– А что кюсхен –целоваться без бутылки нельзя, –спросила Керстин. –Вы что русские сперва пьете водку, потом крутите бутылку, чтобы целоваться с вашими девушками, –спросила Керстин.
– Что хотят эти русские, –спросила Эрика, –я слышала, что они говорят про секс и поцелуи.
– Они хотят, чтобы мы с тобой крутили бутылку. Мы должны сесть в круг и крутить эту чертову бутылку. На кого показывает горло с тем ты и целуешься. Тебе понятно?
– Шайсе! Зачем мне крутить бутылку, если я хочу целоваться только с Витом.
– Что сказала твоя кузина, –спросил Русаков, услышав краем уха имя Демидова.
– Моя кузина сказала, что она хочет целовать твоего друга, и для этого нам не надо крутить вашу бутылку. Зачем вы русские все усложняете? Я хочу целовать тебя, – сказала Керстин, и в знак расположения, поцеловала Сашку в губы. Не упуская момента, девушка не скрывая желания, повалила его на спину, страстно впившись губами в его рот. Русаков даже не ожидал от немки в отношении себя столь стремительных действий. Все, что успел он заметить, это были потухшие свечи, которые тут же задула Эрика, перед тем, как схватив под руку своего Виталия, исчезла с ним в соседней комнате.
– Будь бдителен – Санчело, –услышал Русаков голос друга, и по веселому смеху Эрики, он понял, что Демидов сдался, уступив напору девушки. План сексуальной экспансии немецких гражданок вступал в силу.
Глава пятнадцатая
Вечер воспоминаний
– Черт что–то в голову пришло! А ты знаешь Санчело, а ведь я тебя тогда обманул, – сказал Виталий, потягивая шампанское через горлышко.
– Это когда?
– А вот тогда когда мы у меня дома новый год встречали, шесть лет назад! Ты же помнишь, гуляли у меня в Вюнсдорфе? А ведь у меня с Эрикой ничего не было.–сказал Демидов, делая очередной глоток. –Мне тогда хотелось показать тебе, что я в ту ночь стал мужчиной, а на самом деле у нас ничего не получилось. Я облажался по-полной – как последний…!
– Ты путаешь -это было семь лет назад. У тебя что пестолет был не заряжен? –спросил Русаков ехидно, стараясь изо всех сил погасить тот приступ смеха, который зарождался у него внутри. Он чувствовал, как его желудок начинали сотрясать какие–то странные силы, которые подталкивали весь его организм к истерическому смеху.
–Был «заряжен», да я дурак почему–то испугался стрелять…. Как сейчас помню: лежит она такая – вся как в журнале «Плей бой», а я, как дебил, рядом на простынях, как домашний кот. И знаешь, боюсь к ней даже притронуться. Только её коснулся, а «пистолет» возьми и выстрели. Из Одной очередью все патроны…. Стыдно мне стало – мама моя дорогая! Виталий допил вино и закурил. Все эти годы он хранил эту тайну боясь поделиться с другом. Он думал, Русаков сразу начнет его подкалывать, или даже расскажет сослуживцам, которые поднимут их на смех. Это была та тайна, которую он трепетно хранил и даже боялся вспоминать об этой вечеринке. «Химик» засмеялся. Схватившись за живот, он стал так ржать, что не заметил, как его пробрала какая-то немыслимая икота. Он старался прекратить этот истерический смех, который, словно потоки лавы рвались из жерла его внутреннего вулкана, но не мог. Даже унылые и уставшие от бесконечной войны солдаты срочники, которые расположились по соседству со спецназовцами, расплылись в улыбках и дружно хихикали, слушая байки молодых офицеров.
– Ты, это чего ржешь, словно сивый мерин, – спросил «Ташкент» недоуменно….
– Я ничего! Я ведь тогда тоже как и ты сдрейфил…. Как и ты, – ответил Русаков. –Для меня это тоже было впервые…. Понимаешь первый! Мне было до жути страшно! Я и Керстин, целый час целовались…. А когда я решился на что-то более такое, я, так же как и ты, разрядил свой «пистолет» вхолостую. А после этого, меня как отрезало! До жути мне стало стыдно. Я еще тогда подумал, что никогда не смогу пережить позор «холостого выстрела»! Я смотрю на неё, и думаю: а вдруг! Вдруг ей еще нет восемнадцати! Вдруг она, какая-то больная….
– Так, выходит, что ты мне тоже врал?
– Ну, да – врал,– ответил Русаков, и снова засмеялся. –А что, надо было тебе сказать, что мы с тобой облажались, как эти лохи?
– И ты урод, шесть лет об этом молчал, – спросил Виталий. – Уже Виталик, семь прошло! Мне, что тогда надо было в «Красной звезде» написать, во всех подробностях очерк, как мы с тобой встретили немок и впервые испытали неизвестные раньше чувства? Да –