– Нда-а. Восторга и оваций не наблюдается. – Артём снял с пояса прибор, очень похожий на мобильник, и проговорил: – Валентина Алексеевна, вам, как психологу, первое задание. Обязательно покажите ребятам жилые вагончики и предложите желающим остаться жить в них, пока первый корпус не построим, всё лучше, чем по подвалам кантоваться. Чем больше убедите, тем лучше. Серёжа, тех, кто не пожелает остаться, обязательно отвези до городского офиса и выдай им на прощание продуктовые наборы: конфеты, фрукты, печенье. Скажешь на складе, чтоб не жмотились – я распорядился.
– Вот такие дела начинаем. – Артём повернулся в кресле к гостю. – Ну а у вас как дела? В Одессу надолго?
– А вот о моих планах разговор предстоит весьма обстоятельный, – серьёзно сказал Пётр Михайлович. – Объявить родственникам моих погибших ребят о твоей материальной помощи. Большое спасибо тебе за неё, кстати, это одно дело, но не единственное.
– Обстоятельные разговоры требуют обстоятельной обстановки. – Артём провёл гостя сквозь рыцарский строй в библиотечный зал.
– Артём, я не только частное лицо, я ещё и посол, приехал с официальным визитом, так сказать, предложить тебе договор о дружбе и сотрудничестве, – объявил Симоненко.
– Присаживайтесь, господин посол. Вот здесь вам будет удобно. – Артём указал на глубокое, ласково обволакивающее кожаное кресло. – Недавно меня султаном обозвали, теперь вот посол приехал. Карьера прёт, как на дрожжах.
Артём выставил на журнальный столик глиняный кувшин с вином, бокалы и вазу с печеньем.
– С кем дружить предлагаете и как сотрудничать? – Хозяин уселся на диван, такой же кожаный и ласковый как кресло, сорвал с узкого горлышка смоляную пробку-печать, разлил по бокалам вино, заигравшее бордовыми огнями. – Если с КГБ вашим, или как оно там теперь называется, так я против.
– ФСБ оно называется… Нет, не с ФСБ, хотя с ней ты уже сотрудничал, когда передал мне материалы с Гуантанамо и когда Тони Харвинса вязали… Ах! Какой аромат! Прекрасное вино… Эх, Артём, с каким триумфом я в Первопрестольную вернулся! – Гость поднял бокал на уровень глаз и мечтательно глядел на мир сквозь красный рубин. – Это у меня карьера пошла в рост, тебе спасибо. Жаль только, Кучмиль не дожил. Давай выпьем за наше сотрудничество. Мне было приятно с тобой работать. Хотя и несколько неожиданно, надо признаться.
Бокалы мелодично звякнули.
– Я не с ФСБ сотрудничал, а сало лил за шкуру американцам. Злой я на них и продолжаю злиться. – Артём сделал хороший глоток.
– А позволь тебя спросить: почему именно нам ты передал эти материалы, почему не украинской разведке или ещё кому-то?
– Потому что обо мне знали только вы и америкосы. Потому что вы их противники и наверняка от этого факта им будет очень хреновато. А украинские спецслужбы, как позже выяснилось, им не противники. Да и выглядели вы на их фоне, как профессор филолог рядом с обколотым отморозком.
– Можно сказать, что ты действовал по принципу: «враг моего врага – мой друг»?
– Да, пожалуй. Ну и к тому же, наш государственный аппарат уже поражён метастазами, насквозь пронизан американскими агентами влияния. Правда, об этом я узнал позже, уже после наших с вами приключений.
– Вот на этом принципе мы и можем для начала построить наше сотрудничество. Это для начала. А будущее покажет. – Симоненко с удовлетворением просмаковал вино.
– Пётр Михайлович, вы никак меня вербуете? – Артём со стуком поставил на стол пустой бокал и взял печенье. – Угощайтесь, вот это, миндальное, очень вкусное.
– Боже упаси, Артём. Это у меня профессиональное, въелось в кровь, как у собачки Павлова. Ты уж извини, если у тебя такое впечатление создалось. Давай я тебя свяжу с одним человеком, он лучше меня всё расставит.
С этими словами Симоненко расположил на столе вынутый из принесённого с собой кейса ноутбук, поколдовал над ним и привязанным к нему тонким кабелем мобильником и через пару минут развернул компьютер монитором к Артёму. На экране стал виден мужчина лет пятидесяти, сидящий за большим письменным столом, за спиной которого была видна часть кабинета с портретом российского президента на стене. В глаза бросались очки в дорогой золотой оправе, которые мужчина держал в руках.
– Здравствуйте, Артём Валерьевич. Меня зовут Николой Фёдорович, я секретарь Совета Безопасности России. Рад с вами познакомиться, так сказать, воочию. Я полагаю, Пётр Михайлович в общих чертах выразил наше пожелание. Прежде чем конкретизировать его позвольте один вопрос? – председатель вопросительно уставил очки на Артёма. – Как я понимаю, вы не собираетесь передавать этот… корабль или иным способом ставить его на службу своему, украинскому, или любому другому государству или правительству? Другими словами, вы будете эксплуатировать этот… корабль самостоятельно и для своих личных целей?
– Да, вы совершенно правы. – Артём невольно перенял манеру речи собеседника, настолько чувствовалась в том властность и уверенность в своем праве на власть. – Я не собираюсь никому передавать Джинна. Что же касается службы государству, то я буду использовать возможности Джинна в делах, в пользе которых для моего народа убеждён.
– Что ж, я так и думал. Позвольте поздравить вас и искренне позавидовать. Вам выпало счастье обладать возможностями, о которых человечество во все времена могло только мечтать. О таких возможностях слагались сказки и легенды. Полагаю, что вы сознаёте всю полноту ответственности, моральной ответственности, выпавшей на вас. Надеюсь, что вы этот потенциал направите на благие цели и что ваши интересы и нашего государства будут совпадать по многим позициям и что мы найдём точки соприкосновения. Хотите вы того или нет, но вы стали значительной силой, способной если не перевернуть весь, сложившийся на данное время в мире расклад, то значительно его скорректировать.
– А с чего вы взяли, что я вообще буду переворачивать этот мир. Оно мне надо? Буду жить в своё удовольствие, пить замечательное вино, – Артём снова налил вина в свой бокал и сделал глоток, – путешествовать и наблюдать за всеми вами.
– Это было бы для всех просто замечательно, но, боюсь, уже невозможно. – Николай Фёдорович разочарованно поджал губы и отрицательно помахал