Две санитарки из местных привычно терпели моё нытьё. И пока одна из них, которая была помоложе и попроворнее, непосредственно проводила процедуру, вторая помогала ей и крепко придерживала меня, чтобы я не дёргался. Помню её сильные натруженные руки. Прижимая меня к койке и к себе, она ласково говорила:
– Терпи казак, а то мамой будешь!
При этих словах я вспоминал именно свою маму, которая в детстве мне тоже говорила:
– Терпи казак, атаманом будешь! – немного подув на заболевшее место, прижимала меня к себе и целовала, вытирая мои слёзы… Мама моя, бедная мамочка, прости меня за всё!
Вера тоже целовала меня. Её нежность была ни с чем не сравнима. Улыбаясь, она клала голову ко мне на плечо и говорила:
– Вот, обожаю эту волшебную приятность. В такие минуты забываю о любой боли. Разве можно сравнить ощущения от прикосновений твоих пальцев с этой горькой водкой? По-моему, это наилучшее состояние всего живого, жаль, что оно бывает таким коротким. Вот этим минутам мы посвящаем жизнь…
И да, когда украли деньги фирмы и стали подозревать меня в убийстве, я поначалу не знал, что делать. Друзья и люди, похожие на них, стали постепенно ограничивать общение со мной. А я стал пить. То есть квасить. То есть взращивать свои обиды. Меня спасла она. Вера. Моя Вера. И я буквально стал «Верующим». Начал верить во всё, во что верила моя Вера… И в любовь, и в надежду. И в Париж тоже.
По госпиталю, несмотря на строгий запрет, гуляло несколько «левых» телефонов с подключённым WhatsApp. С одного из них мне удалось позвонить Вере ещё один раз.
– Привет! Это я. Живой, правда сейчас в госпитале после ранения. У меня всё хорошо, скоро выпишут. Как у тебя?
Она плакала в трубку. Я молчал, потому что знал, в любви двоих всё решает любовь женщины. Чувствовал, как дрожал её голос. Молчал, когда она говорила, говорила, а я слушал, наслаждаясь звуком её голоса. Всё равно говорить сам больше не мог. А что ещё мог сказать? Рассказывать не то, что хочешь, а то, что разрешено, не очень-то и хотелось. Для меня важно было её слушать, услышать, а потом снова слушать! Вот короткое счастье, которое пряталось в телефонной трубке. Слышать прозрачный воздух её слов, наполненных до краёв нестерпимой горечью и любовью…
Но Вера хотела, чтобы я услышал и нечто очень важное, по её мнению. Оказывается, опера-менты уже давно задержали тех, кто меня подвел под статью, и тех, кто помог вывести деньги со счетов моей фирмы. Мой эпизод в этом деле был далеко не единственным. Было установлено, что работала хорошо организованная группа. Таким же образом пострадало ещё несколько фирм. А со мной обошлись особенно жестоко потому, что знали: я не прощу и добьюсь своего. Следком не хотел признавать ошибки, но Вера с помощью адвоката собрала документы, добилась того, что прокурор всё-таки открыл дело в связи с появлением новых обстоятельств. И моё дело уже вроде бы находилось на пересмотре.
Но мне тогда было всё равно. Я существовал уже совсем в другой жизни. Сколько их у меня будет, не знаю. И эта, наверное, последняя… Я в совсем другом времени и в другом пространстве. И координаты мои совсем не географические, которые можно определить по азимуту и в метрах. Я был в «Вагнере». Но это никак нельзя объяснить по телефону.
Ещё Вера, перестав всхлипывать и подвывать, почему-то очень серьёзно сказала: «Ты помнишь, что ты часть моей жизни? Во мне часть тебя, понимаешь?»
Я немного оторопел, не улавливая великий смысл сказанного:
– А сам по себе я разве не существую? Я только часть твоей жизни? И всё?
– Если ты не существуешь в моей жизни, тебя не должно быть вообще. Нигде…
После этих слов я неловко попрощался с ней, сделал селфи и скинул ей. Это была единственная фотка за всё время моего пребывания там. После этого написал: на этот номер больше не звони, не пиши, удали, чтобы его нигде не было. А для себя решил: наверное, звонить ей не буду совсем, это для меня слишком тяжело. После разговора очень плохо мне стало. И я почувствовал изменения…
10. ОТЧАЯНИЕ
Почему же я всё-таки здесь?
Да потому что некоторое время назад в колонию, где я сидел, или как говорили зеки, «чалился» уже два с половиной года, прилетел «волшебник в голубом вертолёте» и заявил, что он настоящий Маг. И, действительно, оказался волшебником, потому что смог реально изменить мою жизнь и наполнить её совсем другим содержанием. И не только мою. И не только содержанием…
На самом деле тогда из вертолёта вышли два человека в армейской военной форме, один в форме ФСИН и ещё пара немолодых людей в дорогих костюмах. Я сам любил качественную одежду и узнавал это качество всегда, когда видел. Но был ещё высокий подтянутый человек в лёгком камуфляже и лысый. Наверное, у всех настоящих волшебников мода такая – быть лысыми. Почему-то сразу было понятно, что он главный. Для подобной сцены в кино подошёл бы эффект slow motion. Это когда в блокбастере группа героев в замедленном темпе идёт в сторону снимающей камеры на фоне ещё крутящихся лопастей вертолёта.
Для зеков, выстроенных на плацу по приказу администрации колонии и поставленных под усиленную охрану, более эффектного появления трудно было придумать. Видимо, это было сделано для того, чтобы донести до нас что-то крайне важное. Главный из прилетевших вышел на середину плаца и, проигнорировав приготовленный специально для него микрофон на стойке, начал говорить приятным, слегка грассирующим голосом. Наверное, французский язык для такого голоса подходил бы лучше, чем русский. Но говорил он по-русски громко и чётко, совершенно не используя слова-паразиты:
– Здравствуйте, я директор частной военной компании «Вагнер», у меня есть приказ сверху… – При этом он многозначительно указал пальцем в небо, видимо, намекая на то, что в этой жизни кто-то может находиться так высоко, что тамошнее волшебство способно превысить даже возможности прилетевшего к нам Волшебника.
– …Приказ забирать любых осужденных, с любимым сроками, сидящих почти по любой статье для выполнения задач специальной военной операции на Украине.
В широте его полномочий я не сомневался. В его руке был айфон последней модели, а из-за пояса торчал пистолет. Это говорило о том, что ни у кого из представителей колонии даже не возникало желания не то, чтобы обыскать этого Волшебника перед заходом на режимный объект, каковым