В результате коррекции список «народов России» может вернуться к числу 158, которое было в переписи 2002 года. Следует помнить, что зафиксированное в переписи населения 2010 г. число 193 и уже вошедшее в пропаганду российской уникальности – это сгруппированный из нескольких сот вариантов ответов российских граждан на вопрос о национальности, когда в этот перечень попадают не только люди, не различающие этническую и гражданскую принадлежности, но и люди, выражающие свою идентификацию как память о предках или же как мобилизацию с целью «возродить» этнос, народ, нацию.
Единство и многообразие нации
Несмотря на предложенное упорядочивание, сохраняются все основания относить Россию к первому десятку самых полиэтничных стран мира даже не столько по факту числа этнических самоназваний, а по тому смыслу, который придается этой форме идентичности. Важно также, как эта сторона жизни воспринимается в обществе, какая на этой основе строится политика, которая в России называется «национальной политикой». Кстати, в нашей книге мы соблюдаем традицию словоупотребления и принимаем существующую практику называть этническую политику «национальной политикой», имея в виду под последней политику в отношении российских национальностей (nationalities policy)[223].
Ныне стало общепризнанным, что опыт нашей страны, особенно советский период, были отмечены беспрецедентным спонсированием этнического разнообразия и одновременно жестким верхушечным контролем над т. н. «национально-государственным строительством». Сама идея нации, обеспечивающая легитимность государства и лояльность его населения, была спущена на уровень этнических групп и передана им в исключительную собственность, оставив в качестве общегосударственных скреп идеологию дружбы народов и интернационализма, но прежде всего партийную машину и репрессивные институты. Советский патриотизм и общесоветская идентичность уживались с контролируемым национализмом этнической периферии, выход которой из-под контроля центральной власти стал одним из основных факторов распада СССР.
Новая Россия многое переустроила из советского наследия: экономику, политическую систему, правовые нормы, духовные ценности, но сфера нациестроительства оказалась одной из наиболее трудных для переосмысления. Ситуация осложняется еще и тем, что институализация этничности обусловлена наличием в рамках федеративного устройства страны этнотерриториальных автономий в форме республик и автономных округов и длительным существованием примордиального видения этничности как на бытовом, так и на экспертном уровне. В России действуют разнонаправленные факторы централизации и регионально-этнической дезинтеграции. С одной стороны, – общенациональные институты (Конституция и федеральная власть, политические партии, система образования, армия, повсеместное распространение русского языка и русскоязычных СМИ, высокая профессиональная культура и другие) способствуют формированию единой гражданской идентичности. С другой стороны – наличие этнонациональных институтов в республиках, сохранение и развитие этнических культур (литература, народное искусство и ремесло, этнотуризм и другие) поддерживают этническую идентичность среди нерусского населения, придавая ей в ряде ситуаций первичную значимость. Эта первичность способна выливаться в межэтнические противоречия и даже в отторжение общего государства.
В определенных условиях своего рода зеркальная ситуация существует и в оценке состояния культуры и политических проявлений от имени доминирующего большинства населения – этнических русских, идентичность которых исторически выражена мощно и многогранно, начиная от языка, религии и заканчивая названием страны. Невозможно отрицать, что российское существует потому, что есть русское, и это, конечно, отправная точка государственности и силы страны. Однако при определенных условиях политизация русского фактора также может заключать в себе не меньшие риски, чем риски периферийного национализма или сепаратизма. Казалось бы, русским не от кого отделяться и они есть первые хранители государственности, но не стоит забывать 1991 год, когда «русская Россия» в лице РСФСР стала инициатором распада Советского Союза.
В Российской Федерации новым фактором формирования групповых идентичностей стала религия, роль которой также многозначна: в некоторых случаях она размывает этнические границы, в других, напротив, укрепляет этническую идентичность, но в целом религия призвана быть фактором стабильности и умиротворения, если в ее среде или вокруг нее не возникают радикальные, фундаменталистские программы и силы.
Как этничность, так и религия формируют определенные культурные особенности мировосприятия и поведения, что принято описывать в терминах «национальных характеров» или «этнических стереотипов». Вместе с тем гражданская интеграция в результате целенаправленных усилий элиты и власти ведет к утверждению общенациональной культуры с ее собственными понятными всем ценностями и символами. Этот процесс опирается на длительный опыт взаимодействия и всестороннего взаимовлияния представителей разных культур и верований в рамках исторического Российского государства: Российской империи, СССР и Российской Федерации. Но этот же процесс заключает в себе необходимость социально-культурных инноваций и перемен как условия развития. По этой причине попытка части экспертного сообщества положить в основу понимания России представления об особом «цивилизационном коде» с набором коллективистских характеристик мифологического свойства заключают в себе риск изоляционизма и исключительности, отторжение культурно-сложной природы общества и государства.
В ходе этнологического мониторинга последних лет объектом изучения были вопросы о соотношении и взаимодействии общенациональной культуры с этническими и религиозными традициями, ценностями и нормами: как они сочетаются, способны ли они к интеграции и бесконфликтному сосуществованию или же обречены на конфликт, как настаивают сторонники тезисов о «несовместимости культур» и «столкновении цивилизаций», а также противники нациестроительства на многоэтничной гражданской основе. Составляющие культуру идеалы, ценности, самосознание (идентичность), чувства сопричастности со страной и народом – все это важнейший ресурс развития и эффективного управления. Вместе с тем культура неоднородна и изменчива, у нее нет строго фиксированных границ, и культура поддается интерпретации, а самосознание современного человека и гражданина – это не только прирожденные и воспитанные семейно-образовательной средой представления и установки, но и поле соперничества различных воздействий и субъективных предписаний, включая внешние разрушительные воздействия. Таким образом, проблема индоктринации через системы воздействия становится ключевой в обеспечении гражданского и межэтнического мира и согласия.
Культуры находятся в постоянном взаимодействии и оказывают друг на друга влияние, что ведет к появлению гибридных культур и сложных, не исключающих друг друга форм коллективных идентичностей: «и русский – я, и россиянин». Все это становится очевидным в условиях глобализации и сказывается как на этнических и национальных, так и на религиозных культурах, хотя религиозные границы жестче этнических. И главное – человек не является слепым орудием культуры; напротив, он способен к эффективной культурной адаптации и существованию в нескольких культурах или «между культурами», что наблюдается в современном мире, включая и российское общество. Поэтому мы не