Все, что еще номинально существовало в войске повстанцев, бежало за Нарев. Дибич приказал взять мосты и продолжать преследование на правом берегу. Поляки, справедливо видя в удержании моста свое спасение, картечью из двух орудий сметали всех приближающихся к нему.
И тогда вперед пошли два батальона Астраханского гренадерского полка. Первыми на мост вошли георгиевские кавалеры этих батальонов. Прыгая по мостовым перекладинам, они выдержали в упор два картечных смерча и отбили орудие, почти сразу же переколов и прикрытие.
Вслед за ними и по постоянному мосту, и по освободившемуся (благодаря астраханцам) плавучему генерал Мартынов повел суворовцев. Вдогон им под командой Олферьева пошел и 1‑й дивизион улан.
Плавучий мост, по которому они переправлялись, разорвался, но это не остановило улан. И до тех пор пока саперы не восстановили мост, Олферьев неоднократно водил несколько своих эскадронов на неприятельское каре, мешая ему хоть сколько-нибудь оглядеться.
Саперы работали не за страх, а за совесть – мост был починен. Тотчас же на правый берег переправилась не успевшая до этого попасть туда часть 1‑го дивизиона улан. К ним – с орудием – присоединилась часть 3‑го дивизиона. Так что Олферьев еще дважды водил эскадроны в дерзкую атаку, в конце концов опрокинув неприятельскую пехоту, которая овладела было частью шоссе между мостом и правым флангом русской пехоты.
Тем сражение и закончилось. Ночью повстанцы, потеряв в обороне вдвое больше людей, чем наступающие, – более 9000 человек – поспешно отступили, опасаясь утреннего продолжения.
Олферьев получил за Остроленку Св. Георгия 3‑й степени. Человек военный, он не представлял себя вне армии, как и армию невозможно представить без подобного рода людей. Павел Васильевич Олферьев, генерал от кавалерии, умер 26 ноября 1864 года. Умер солдат – мир его праху!
Остен-Сакен Дмитрий Ерофеевич
(1789–1881)
В старые добрые времена – а в силу своей старости они всегда добрые, ибо их покрывает милосердным своим покровом снисходительная ностальгия, – и люди были крепче, и жили они дольше. Если не суждено им было сгореть в огне сражений. Тем же, кого минула чаша сия, действительно судьба отпускала долгие лета жизни, хоть и наполненные яростью схваток с природой и людьми, но счастливые. А может быть, счастливые как раз именно потому, что человек жил, дышал полной грудью. Как жил и служил генерал Дмитрий Ерофеевич Остен-Сакен, участник многих войн и сражений, свыше четверти века бывший в офицерских чинах, но ни разу, несмотря на свою легендарную храбрость, не раненный и даже не контуженный. Судьба.
Д.Е. Остен-Сакен. Гравюра середины XIX в.
Она с самого начала напророчила Остен-Сакену долгую жизнь, сразу бросив его в свое горнило. Он родился в 1789 году, а уже в декабре 1804 года поступил юнкером в Елизаветградский гусарский полк, который вскоре двинулся со многими другими полками на войну с Наполеоном. Юнкер был в боях с 1805 по 1807 год, за что и получил чин поручика. В Отечественной войне и Заграничных походах он снова принимает деятельное участие и к 1816 году становится уже полковником.
В 1824 году производится в генерал-майоры и назначается командиром уланской бригады, во главе которой сражается в русско-персидской войне 1826–1828 годов. Брал Аббас-Абад и Тавриз, бил персов при Джаван-Булахе и в Корульском ущелье.
Вскоре Остен-Сакена назначают исполнять должность начальника Отдельного Кавказского корпуса, и в этом новом качестве он и принял участие в очередной русско-турецкой войне, где неоднократно отличился. Особенно при Карсе.
Русский главнокомандующий И.Ф. Паскевич привел под его стены 7,5 тысячи при 44 орудиях.
19 июня 1828 года произошла первая стычка корпуса Паскевича с силами карского паши под стенами крепости: на виду турок русский главнокомандующий развернул лавой свою кавалерию, и не выдержавший искушения неприятель в десять часов утра предпринял на них конную атаку. Русские специально отступили на правом своем фланге, отводя османов от крепости, и когда те открыли свой тыл, то сюда-то и ударил Сводный уланский полк, предводительствуемый Остен-Сакеном. Вдогонку уланам пылила конная артиллерия, которая вместе с Сакеном и обратила турок в столь поспешное отступление, что те с определенным уроном едва-едва успели укрыться в крепости. Карский почин, таким образом, русские сделали весьма успешно. Теперь предстояло его развить.
Следующие три дня и были направлены как раз именно на это. 20 июня Паскевич предпринял рекогносцировку Карса, надеясь, что паша не выдержит и выйдет из крепости для противодействия. Так и произошло: на этот раз из-за стен вышла пехота – кавалерия после вчерашнего опасалась открытого столкновения. Так что урок был преподан лишь османским пехотинцам – полторы их тысячи медленно подавались под нажимом роты карабинеров Эриванского полка, подкрепленного картечью, назад. Но тут две другие роты эриванцев зашли им во фланг и ударили в штыки. Противник был выбит из укрепления на высокой скале и, несмотря на все его старания, обратно его взять так и не сумел. И более вылазок из-под защиты крепостных стен себе не позволял.
Следующий день принес новость, полученную от засланного в город лазутчика: гарнизон Карса достигает 10 000 человек, имеет множество запасов и намерен драться до конца. Но русские были настроены не менее решительно. В этот и на другой – 22 июня – день были установлены батареи, открывшие огонь по крепости, и намечены направления главных ударов при штурме. Все сии дни – с 20‑го по 22‑е – Остен-Сакен был во всех делах как при вылазках пехоты, так и при построении батарей, месторасположение которых выбиралось не без его участия. И теперь – к вечеру 22 июня, когда по плану было решено перейти к более решительным действиям, – он также надеялся не оставаться в стороне.
Дело, кончившееся взятием считавшейся неприступной твердыни, предполагалось начать с овладения высотой перед укрепленным лагерем турок. С целью отвлечения внимания противника планировалось провести две ложные атаки – с юго-восточной и северо-западной стороны Карса. Их провели полковник Раевский с кавалерийской бригадой и полком донцов – со стороны Карадага, с другой стороны – полковник Бородин с батальоном своего Ширванского пехотного полка. Но главное происходило не здесь – в противоположной стороне русские строили батарею № 4 – свой, как предполагалось, главный козырь в предстоящем сражении. Она возводилась всю ночь с 22‑го на 23‑е – и всю ночь в траншеях руководили работой начальник пехоты князь Вадбольский, начальник артиллерии генерал-майор Гилленшмит и Остен-Сакен. Так что к утру жерла орудий батареи