Слова замерли на ее губах. Менди часто заморгала, ее глаза расширились, а на щеках нарисовались две красные шишечки.
Мне не нужно было слышать дверной колокольчик, чтобы понять: в паб вошел Мейсон.
Он, видимо, подошел ближе, потому что Менди прижала поднос к груди и приподняла подбородок, ее глаза смотрели поверх моей головы.
– Привет! – чирикнула она. – Добро пожаловать! Эм… Столик?
Я покосилась на Мейсона. Лицо у него было скучающее. Он обвел стены с чучелами медленным хмурым взглядом и наконец соизволил посмотреть на Менди. Пряди волос выбились из-под шапки и касались его подбородка.
Когда он остановилась позади меня, Менди встрепенулась, словно вышла из гипноза.
– А… Погодите-ка… Вы вместе?
Я вжала голову в плечи и украдкой взглянула на Мейсона, а Менди хлопнула себя по лбу и сказала:
– Извините, что я сразу не сообразила! – Она улыбнулась и разгладила складки фартука. – О, черт! Пожалуйста, проходите! Почему бы вам не съесть чего-нибудь? Я уверена, вы еще не ужинали. Сегодня у нас фасолевый суп, но если вы хотели бы вкусный стейк, то вчера Джо раздобыл отличного медведя!
Я не очень ясно видела выражение лица Мейсона, но по тому, как скривились его губы и раздувались ноздри, догадалась, что его переполняет отвращение, презрение и возмущение одновременно.
– Вы можете пока присесть, если хотите, – пригласила нас Менди, и Мейсон с видом человека, который предпочел бы выстрелить себе в ногу, отвернулся от меня и неохотно пошел к столику.
Я поплелась за ним, но Менди придержала меня за локоть.
– Черт возьми, Айви, – заговорщически заговорила она. – Кто это?
Этого вопроса следовало ожидать. Новые лица в Доусоне испокон веку возбуждают в жителях любопытство, не говоря уже о гостях города с такой внешностью, как у Мейсона.
Что я должна была ответить? Друг? Ну нет! Знакомый? Тоже вряд ли…
Высокомерный сынок моего крестного, на которого я ужасно злилась, и моя злость могла сравниться, наверное, только с таким же безумным иррациональным желанием увидеть, как он падает ниц у моих ног и умоляет меня родить от него кучу белокурых детей?
– Это Мейсон, – только и сказала я, не в силах найти более подходящего определения, хотя, в принципе, ответ был исчерпывающий.
– Какой аппетитный кусок телятины… – присвистнула Менди, уперев руку в бок. – Впервые вижу такого в наших краях. Значит, это правда, что говорят о калифорнийцах, да? Если они все там такие, то…
«Нет, они не такие», – раздался шепот у меня в голове, и я взглянула на Мейсона.
Он снял шапку, тряхнул головой, и я невольно загляделась на его плечи, проследила за тем, как двигалась его рука, когда он провел ею по густым волосам, приоткрыв полные губы.
Живот свело.
– Поздравляю, Айви! – Менди подмигнула и похлопала меня по плечу, и я густо покраснела.
Я собиралась что-то пробормотать в ответ, но она меня опередила:
– Смена обстановки пошла тебе на пользу! Я очень рада за тебя. Знаешь… – Ее улыбка померкла, а глаза погрустнели. – После того что случилось с Робертом… Кстати, я тогда не успела сказать тебе, как мне жаль… – Она замялась, все так же по-доброму глядя на меня. – Твой отец был хорошим человеком.
– Да… – Я вздохнула, отводя взгляд. – Спасибо, Менди. – Я подняла уголки губ, пытаясь улыбнуться, но вышло плохо.
В ответ Менди подарила мне нежную улыбку.
Интересно, папа был бы счастлив, увидев, что я так много разговариваю? Может, он спрятал бы улыбку за пивными усами, сидя в баре. Он посмеивался надо мной из-за того, как я пристально смотрела на людей, даже когда они говорили со мной о пустяках, а я ему возражала: мол, это он виноват, что я такими глазами смотрю вокруг. Виноват папа, который многому учил меня и побуждал смотреть на мир так же внимательно, как и он сам…
– Что? – очнулась я.
– Я говорю, он смотрит на тебя, – прошептала Менди. – Этот твой Мейсон, он смотрит на тебя. Может, тебе лучше пойти к нему?
Мейсон оперся локтем на стол и задумчиво тер подбородок. Он отвернулся, когда я поймала его взгляд.
Я оробела, но Менди одобрительно подтолкнула меня в спину и ушла, даже не дав возможности объяснить, что тот стервозный красивый парень, сидящий в глубине зала, чей угодно, только не мой.
Всего несколько минут назад я велела ему исчезнуть, а сейчас подошла, бросила ключи от пикапа на столик и села напротив.
Расстегнула молнию на куртке и начала ее снимать, случайно задев человека за столиком позади меня.
– Черт! – проворчал он. – Поаккуратнее нельзя?..
Я сразу узнала этот голос, закрыла глаза и взмолилась, чтобы я ошиблась и это оказался другой человек.
– Ни хрена себе! – услышала я позади себя. – Нолтон? Ты? Здесь?
В этот момент я пожалела, что Мейсон тоже здесь.
– Парни, гляньте, кто там сидит! – прогорланил Дастин. – Сосулька Нолтон снова в овечьем загоне!
Его дружки засмеялись и засвистели, высоко оценивая шутку. Я раздумала снимать куртку. Дастин уже поднялся со своего места и встал у нашего столика.
– Кто б мог подумать, а? Сосулька! Приехала и не здороваешься?
Дастин был одним из самых ярких персонажей в моих воспоминаниях. В детстве он был толстый, с кривой улыбкой на губах и любил доводить меня до слез. Ему нравилось меня мучить, и он всегда находил новые способы измываться надо мной, постоянно высмеивал мое имя. Из-за него я не раз жалела, что оно у меня такое странное.
Теперь он был размером с быка и прыщавый. Я знала, что он встречался с официанткой из соседнего городка: в школе он хвастался, что занимался с ней сексом на заднем сиденье фургона, в котором приезжал к ней на свидание.
– А чё ты вернулась? Я думал, ты с концами, – усмехнулся он. – Куда ты уезжала? Во Флориду?
Парни из его компании похихикивали, и, ободренный, Дастин наклонился ближе, внимательно меня изучая.
– А чё ты такая незагорелая? Знаешь, мы с ребятами поспорили. Они сказали, что если выставить твою руку на солнце, то она сгорит за пятнадцать минут. А я считаю, меньше чем за десять. Если ты здесь, может, проведем тест?
Он потянулся, чтобы дотронуться до моих волос, и я отшатнулась. Дастину, кажется, это показалось забавным.
– Ну чё ты опять делаешь такое лицо? Это же шутка. Почему ты не можешь хоть раз посмеяться? Давай, улыбнись мне, Айвори. Покажи все тридцать два зуба… Давай! И ты можешь смотреть на меня, когда я с