Потом к нам на помощь подбежали другие ребята. Они навалились на нас кучей, и монстр наконец-то отпустил меня, и я оказалась лежащей сверху на Мейсоне.
Я почувствовала его дыхание у себя на лбу. Мы посмотрели друг другу в глаза, и моя душа обвилась вокруг него шелковой лентой.
Потом я долго возилась со скотчем на его запястьях, а он терпеливо сидел, склонив голову и касаясь подбородком моих волос.
Позади меня главный кричал, как дикое животное. Он яростно сопротивлялся, скидывая с себя школьников, а когда наконец вырвался, распихивая толпу, бросился вниз по лестнице.
Я смотрела, как это чудовище исчезает с моих глаз, и испытала облегчение. Металлический скрежет смешивался с шумом в коридорах, с далекими криками полицейских.
Мне удалось освободить Мейсона от клейкой ленты. Он начал растирать покрасневшие запястья, а я сразу же вскочила и пробралась сквозь толпу к парапету на крыше.
Внизу был ад. Улицу за школьным забором заполонили полицейские машины и фургоны с тонированными стеклами. По футбольному полю беспорядочно бегали бандиты и стреляли, пытаясь убежать. Монстр тоже.
Двое полицейских что-то кричали ему, но ничто не могло его остановить – на всех парах он несся к забору.
Хотя нет, не к забору. Он нацелился на дальний угол поля, где школа выходила не на дорогу, а граничила с частным домом. С той стороны не было полицейских машин.
– Он уходит! – крикнул кто-то.
Я медленно сжала измученные пальцы в кулак. И снова увидела эту беспощадную, жестокую улыбку, не сходившую с его грубого лица, пока он меня мучил. И что-то вспыхнуло во мне, жаркое, как пламя.
Боль, страх, тревога и беспомощность слились воедино и охватили меня, как пламя. В следующую секунду я почувствовала, будто горячая кровь затвердела, как остывший металл, в моих венах.
Я повернулась и стала пробираться сквозь толпу, когда вдруг заметила Трэвиса с винтовкой за плечом. Он помогал нескольким парням избавиться от клейкой ленты на руках. Все они от удивления пооткрывали рты, когда я подошла и стянула с Трэвиса винтовку.
– Айви! Ты что задумала? Айви!
Некоторые на всякий случай отошли в сторонку, другие смотрели на меня, как на ненормальную.
Распихивая локтями зевак, я пошла вперед, твердая как сталь, и на глазах у всей школы перелезла через парапет.
Над крышей сразу полетели испуганные крики и визг.
Я встала на карниз, слыша крики и чувствуя за спиной людей, которые тянули руки, чтобы затащить меня обратно. В следующую секунду я уже отставила одну ногу назад для упора.
Ураганный ветер вздыбил мои волосы, сгрудившиеся у парапета умоляли меня вернуться, а я, быстро приложив приклад к плечу, прицелилась и нажала на спусковой крючок.
Глава 22
Так, как падает снег
«Канадка выстрелила в террориста!» – шепоток преследовал меня в коридорах и на лестнице – повсюду, где встречались ошарашенные школьники в спасательных одеялах. Они указывали на меня пальцем и шептали мое имя.
– Это была самооборона.
В кабинете директора, наверное, еще никогда не было так многолюдно. Сидя в кресле перед столом, я слушала спор между капитаном полиции, агентом Кларком, Джоном и директором.
– К сожалению, это нельзя считать самообороной, так как серьезной непосредственной опасности не было…
– Не было серьезной и непосредственной опасности? – недоуменно переспросил Джон.
Он прибежал в школу и не отходил от меня ни на шаг, крепко держал за плечи, как будто боялся, что я в любой момент могу отмочить что-нибудь еще. Он примчался, как только узнал о нападении на школу. Вид у него был очень встревоженный, даже руки подрагивали.
– Детей взяли в заложники, им угрожали, в том числе и оружием, беспорядочно стреляли. По-вашему, это не опасная ситуация? – недоумевал Джон.
– И тем не менее не было острой необходимости стрелять.
– Вы так считаете?
– Девочка несовершеннолетняя, – заявил капитан. – Я считаю законным желание полиции понять динамику произошедшего. Она все-таки стреляла в человека.
– В преступника! – уточнил Джон.
– Она выстрелила в него столярным гвоздем, – медленно, по словам проговорил капитан. Он пристально посмотрел на меня. – Ведь так?
– Пластиковый шарик его не остановил бы, – уклончиво ответила я.
– Значит, ты этого не отрицаешь.
Медсестра перевязала мой безымянный палец, но боль, которая пульсировала во всей руке, придала мне уверенности, когда я ответила:
– Они избили нескольких старшеклассников. Я видела, как тот, самый главный, ударил учительницу по лицу, и она упала. У нее из носа пошла кровь, она кричала от боли, а он начал пинать ее ногами. Извините, капитан, но меня учили, что в агрессивных животных надо стрелять.
Джон ободряюще похлопал меня по руке. Я прикусила губу, но не опустила голову.
Капитан полиции продолжал внимательно изучать меня строгими глазами.
– Ты попала ему в крестообразную связку левого колена.
– Я знаю.
Да, после этого он не смог бежать. Сразу рухнул на травку как подкошенный, и у полицейских было достаточно времени, чтобы до него добраться.
Даже с большого расстояния я увидела, как, упав, он посмотрел вверх, туда, где стояла я с винтовкой у бедра, со вздыбленными волосами, которые издали, наверное, казались белым ореолом, холодным обручем вокруг головы. Этакая школьная Немезида. Он кричал, рычал, проклинал меня, но его вопли потонули в громе грозы. Потом его, ковыляющего, увели.
– Вы раньше когда-нибудь пользовались оружием?
– Не на американской земле, – сказал Джон, защищая меня.
– Не отвечайте за девушку, – сухо сказал капитан, – я не с вами разговариваю.
– Мисс Нолтон не представляет никакой угрозы для общества.
Все взгляды обратились к стоявшему у двери агенту Кларку, на лице которого, как обычно, было холодное непроницаемое выражение.
– С момента прибытия в нашу страну она находится под пристальным наблюдением спецслужб. ЦРУ ручается за ее благонадежность. Сегодняшнее прискорбное событие явилось следствием ее нежелания поделиться с нами некоторой информацией.
– Я ничего не скрывала, – огрызнулась я, – а сказала вам все как есть.
– В любом случае, – продолжил Кларк, – преступная группа, ответственная за случившееся, арестована. Семьями школьников и репортерами произошедшее должно расцениваться как теракт против школы.
– Но это неслыханно! – возразил капитан. – Эта девушка представляет опасность для себя и окружающих! Все должны знать…
– Напоминаю, что дело «Тартар» относится к разряду секретных, капитан, – понизив голос, сказал Кларк. – Раскрытие любой информации о нем посторонним лицам приравнивается к государственной измене. Обеспечивать национальную безопасность и секретность – моя работа, а не ваша. Вам достаточно просто знать, что мисс Нолтон не представляет