– Я умею плавать!
– Да, но не в океане, Айви! – Карли посмотрела на меня сердито. – Не в такой воде, как здесь! Океан сильно отличается от озера, ты разве не заметила? И Томми ему говорил, но Нейт не послушал. Я считаю, что Мейсон имеет полное право злиться. В конце концов, речь идет о тебе.
Речь обо мне? Обо мне? Они это серьезно?
– Знала бы ты, – резко ответила я, не в силах сдержаться, – что с момента моего приезда не было ни дня, чтобы мы с Мейсоном не поругались.
Это уже слишком! Может, в глазах окружающих я и кузина, но мы-то знаем, кто мы и откуда. Мы с Мейсоном не родственники, не друзья. Мы друг другу никто. Мейсон прямо дал мне это понять. С какой стати он докапывается до Нейта?
– Боже мой, Айви! – задыхаясь, воскликнула Карли. – При чем здесь глупые ссоры? Ты чуть не погибла! Мейсон… ты не видела его, пока была без сознания, но он думал, что потерял тебя! Тебе не кажется, что после чего-то подобного все, что было между вами плохого, отходит на второй план?
Я долго смотрела на Карли, осмысливая ее слова, как будто они подсвечивали реальность с неожиданной стороны, которая раньше была от меня скрыта.
Возможно ли, что он… Мог ли он чувствовать то же самое, что и я?
Сердце забилось быстрее. В душе появился проблеск надежды – тонкий луч света, прорезавший тьму. Казалось, все окрасилось этим золотым лучом и обрело невиданный ранее оттенок.
Потрясенный Мейсон смотрел на меня, по нему текли капли.
Мейсон беспокоился, что я могу заболеть.
Мейсон помог мне подняться по лестнице.
Мейсон опустил поднятую руку и посмотрел на меня так, будто… я причинила ему боль.
Мейсон ушел, сжимая кулаки.
Что произошло на пляже, когда я почувствовала, что взрываюсь и превращаюсь в звездный дождь?
Я провела день, сидя над учебниками в своей комнате. Изо всех сил пыталась сосредоточиться на прочитанном, но мысли все время крутились вокруг другого.
Меня затягивало в болото мучительных мыслей, но я сопротивлялась. Однако чем активнее я отмахивалась от вопросов, тем больше я над ними раздумывала. И чем больше я раздумывала, тем сильнее убеждалась, что невозможно не задавать себе вопросы…
«Не все космические корабли поднимаются в небо». Кто сказал эту фразу?
Я часто заморгала. Эти слова предстали перед моими глазами. Альбом лежал на столе, там, где я его оставила в последний раз. Я о нем почти забыла…
Я протянула руку и подвинула его поближе. Посмотрела на свои маленькие, покрытые грязью коленки и подумала, что, наверное, в тот день упала. И все же моя улыбка и сияющие глаза выражали восторженную радость.
Я снова посмотрела на фразу под фотографией, но она не вызвала во мне никакого отклика. Какой смысл писать это под нашей старой фотографией?
Я нахмурилась, и в голове вдруг промелькнула догадка. Ногтем я подцепила уголок полароида и, отрывая от клейкой поверхности, приподняла нижнюю часть и застыла, когда увидела, что под ней: в центре белого листа три вогнутых лепестка образовывали бутон. Я знала, что это такое.
Это была я. Это оставлено для меня.
Я встала, карандаш скатился со стола, мысли путались. Я пристально смотрела на рисунок цветка, ум лихорадочно работал. Я сразу же проверила другую фотографию, ту, что с мамой, затем просмотрела свои рисунки и открытки, ища символ, послание – что угодно, но ничего не нашла. Цветок был только на нашей с папой фотографии. Непонятно…
Что означала эта фраза? Почему она важна?
Зазвонил мобильный. Я долго выуживала его из-под груды учебников, потом ответила, чувствуя, как гудит голова. Я не могла отвести взгляд от папиного лица.
– Привет, у тебя все в порядке? – прозвучал голос Джона, мягкий и знакомый. – Как ты себя чувствуешь?
– Хорошо, – рассеянно ответила я, заверив его, что температуры нет.
Кажется, он был рад это услышать. Джон спросил, как прошел день, и посоветовал немного отдохнуть, чтобы избежать рецидивов.
– Джон, – прервала я его.
– Да?
Я помедлила, прежде чем спросить:
– Фраза «Не все космические корабли поднимаются в небо» тебе о чем-нибудь говорит?
– Хммм… Нет, не думаю.
– Ты когда-нибудь слышал, чтобы папа произносил эту фразу?
– Нет, никогда, – задумчиво пробормотал он, а я приложила запястье ко лбу и закрыла глаза. – А почему ты спрашиваешь?
– Да так просто, из любопытства. Слушай, я могу попользоваться твоим компьютером?
– Конечно. Он в кабинете. Пароль: два, один, ноль, шесть.
– Два, один, ноль, шесть?
– Двадцать первое июня, день рождения Мейсона, – пояснил Джон.
Непонятно почему, но меня поразило, с какой теплотой он произнес эту фразу.
– Спасибо, – пробормотала я.
Потом попрощалась, пожелав плодотворной работы, и отключилась. Взяла фотографию и пошла в его кабинет на первом этаже.
Это была аккуратная и светлая комната с книжными стеллажами и письменным столом. Я села в кресло кремового цвета, разглядывая широкий деревянный стол. Он красиво блестел и был украшен вставками из сланца. Я открыла ноутбук Джона и ввела пароль «2106».
Я довольно долго просидела в интернете. Вообще-то я в этой сфере была чайником. В Канаде при необходимости я пользовалась школьным компьютером. Живя почти на краю света, мы с папой как-то обходились без ноутбука.
Парадоксально, что дочь выдающегося программиста едва умела пользоваться компом. Я никогда не задумывалась об этом, но причина начала проясняться: папа действительно отсек от нас свою прошлую жизнь, сделал так, чтобы ничто о ней не напоминало.
Через час я откинулась на спинку стула. Нулевой результат. Я не нашла ничего, даже смутного упоминания.
Мне попались страницы об астрономии, строительной механике ракет, космических запусках, но на них я не нашла ничего, что имело бы отношение к цитате на фото. Эту фразу никто не произносил. Что папа пытался мне сказать?
Я вышла из кабинета, положив фотографию в карман. По дому гулял приятный сквознячок, и, дойдя до прихожей, я увидела, что входная дверь открыта.
Я нахмурилась, подошла, чтобы ее закрыть, но в этот момент услышала шорох страниц.
Выглянула наружу, и мое сердце замерло. На террасе в кресле сидел Мейсон. В воздухе витал запах жасмина, легкий ветерок ласкал его растрепанные волосы. На коленях у него лежал учебник, рука замерла на развороте, а голова прислонилась к стене. Глаза были закрыты.
Он… спал?
Я чувствовала себя жертвой магического заклинания: ноги стали свинцовыми, но сердце парило в воздухе, подталкивая меня навстречу этому видению.
Наверное, Мейсон очень устал, раз заснул сидя, с открытой книгой на