Тем временем движения Большого Пуфа становились всё более лихорадочными. Наконец, с лицом, искажённым отчаянием, он рухнул передо мной на колени.
— Простите, господина великая мага! — его голос дрожал, а в жёлтых глазах стояли настоящие слёзы. — Клянусь всеми грибами моей мамы, я говорил правду! Они всегда висели здесь, а теперь... пустота. Кто-то украл! Какая-то мерзкая тварь стащила все горошины счастья!
Я приподнял бровь:
— Прямо на деревьях висели? Как яблоки?
— Ага! А что такое яблоки?
— Неважно, дальше говори, — он кивнул так усердно, что его длинные уши хлопали по щекам.
Я, как и мои сородичи, прибегали сюда, хватали сколько могли — и назад! А теперь... даже домиков нет. Тех, где монстры летающие жили, что горошины делали...
— Понятненько, — протянул я, ощущая, как в голове начинают складываться кусочки мозаики.
Лес вокруг будто затаил дыхание. Даже листья не шелестели. Только где-то в глубине доносилось едва слышное жужжание — может, последний свидетель исчезнувшего чуда. Что-то тут не так.
Я вновь медленно провёл рукой по стволу ближайшего дерева. Кора хоть и была холодной, но точно живой. Там, где я касался, чешуйки слегка подрагивали.
Где-то здесь должна быть подсказка...
— Господин? — робко прошептал гоблин, отвлекая меня и сбивая с мысли. Гад. — Что будем делать?
Хороший вопрос. Отличный, чёрт возьми, вопрос.
Я повернулся к своим спутникам. Их лица отражали всю гамму эмоций — от разочарования до нарастающей тревоги.
— Будем искать ответы, — наконец сказал я. — Потому что, если кто-то смог очистить этот лес от таких ценностей... значит, мы имеем дело с кем-то очень сильным. Или очень отчаянным.
И оба варианта не сулили нам ничего доброго.
— Так, народ, — обратился я к остальным бодрым и насколько мог радостным голосом. Я знал, что всегда надо двигаться, ибо паника хуже всего, как и то, если командир отряда не знает, что делать. — Всем быть настороже.
— Вейла, будь добра, обернись и пробегись вокруг, только недалеко. Зря не рискуй. Увидишь любого, кто с тебя размерами или больше, неважно, сразу назад. Понятно?
— Да, Кай.
Волчица спустя миг скрылась в глубине леса. Вернулась она через минуту двадцать.
— Никого. Вообще никого.
— Что ж. Значит, двигаемся дальше, пока никого не найдём или не поймём, куда все подевались.
Мы покинули лес, вернувшись на солнечную опушку. Ветви деревьев, словно скрюченные пальцы, будто неохотно отпускали нас, шелестя на прощание. Идти дальше сквозь чащу не вызывало у меня энтузиазма — слишком много тайн, слишком мало ответов.
О, дурак, — хлопнул себя я по лбу.
— Так, вы все, постойте тут. Я сейчас вернусь.
Не дожидаясь, пока они начнут задавать вопросы, вновь скрылся в лесу.
— Уважаемый лесной хозяин. Меня зовут Кайлос, я пришёл с добрыми намерениями. Ничего дурного не замышляю ни я, ни мои спутники. Если мы потревожили, прости нас великодушно, — я поклонился в пол. — Прими от меня этот дар, — достал из сумки пирог с говяжьим фаршем и сыром. Разморозил и оставил на ближайшем пеньке, затем вновь поклонился. Выполнив ритуал, вернулся к остальным. Будем надеяться, он примет дар. Мне лишние проблемы на ровном месте не нужны.
Встав рядом с ожидающими меня товарищами, весело произнёс:
— Чего встали? Пошли уж. И да, топаем вдоль реки, — указал я на сверкающую ленту воды.
Они хотели возмутиться, ну ладно, не они, а только Криана, но не стала. Молодец.
К вечеру мы преодолели около двадцати километров. Маловато, если мерить привычными маршрутами. Но здесь, в этом мире, где каждый куст мог скрывать ловушку, а земля — разверзнуться под ногами, спешка была смерти подобна.
«А вдруг из-под ног Вынырнет червь, как в «Дюне», и сожрёт тебя заживо?» Нет уж, лучше медленно, но верно. Три месяца у меня в запасе есть. Надо будет — ещё останусь. Припасов в сумке с лихвой. Рядом речка, а там наверняка есть рыба. С голоду точно не помру.
Пока мы шли, мои мысли вертелись вокруг зерна возрождения и гномьих секретов. Из тех обрывков информации, что «добыл» для меня Ридикус, следовало: надо искать строение. Замок, башню, храм — что-то, что скрывает зерно возрождения. Там, где живёт нечто страшное и ужасное. И оно охраняется. Судя по древним сказкам, хранитель не отдаст его просто так. Придётся сразиться. И вот тут-то понадобится Бессмертный. Зачем? Никто не знал. В книгах лишь туманно упоминалось: «Он бился, умирал, воскресал — и снова бился».
От сонма мыслей возникли закономерные вопросы. Первый: как зерно связано с обелисками? Например, Бильбо был уверен — обелиски созданы для спасения мира в «День Разъединения». Что это за день, он так и не выяснил. Притом о зёрнах в его дневнике ни слова.
Второй: почему гномы никого сюда не пускали?
Меня гложет подозрение, что король Торвальд Каменное Сердце прекрасно осведомлён об обелиске и портале сюда. И уж точно отправлял отряд преданных ему гномов. С учётом, что здесь где-то есть зерно, а ещё некие шарики, дающие силу, конечно, он никому об этом не расскажет.
Вот поэтому Бильбо так и не смог пробиться сюда. Если это место даёт могущество — чужаков не пустят. И вообще сделают вид, что этого места не существует.
А что до монстров? Живущих под горой. Наверняка решили: «Пусть себе живут, охраняют. Лучше, чем держать здесь гномий гарнизон. Потому как один из солдат обязательно после очередной пьянки проболтается той, которую захочет впечатлить». А что, это разумно. Я бы тоже так поступил. Взять хотя бы нас. Если бы не моя сила, все мои невольные спутники сдохли бы, так и не дойдя до обелиска.
Получается, если он добывает здесь зёрна, то в отряде короля так же имеется Бессмертный. И дар, как у Бренора, — не исключение.
Хм-м… — почесал я макушку, чтобы лучше думалось.
Выходит, я влез в государевы дела. А это значит — проблемы неизбежны.
— «Так, хватит, Женя», — пробормотал я про себя. — «Зачем думать о том, чего ещё нет»?
— «Но быть готовым к неприятностям — необходимо. Согласен?».
— «Конечно».
— «Красавчик, правильно мыслишь»!
Привычка говорить с самими собой появилась задолго до того, как я попал в этот мир. Не