Они выходят из аэропорта, и Алекс, считавший, что видел снег, поскольку вырос в суровых йоркширских зимах, понимает, что на самом деле никогда не видел настоящего снега. Снаружи, куда ни посмотри, – снежное царство, горы снега.
Следующим он замечает, что все вокруг ходят нормально. И замечает это как раз в тот момент, когда у него земля уходит из-под ног.
Все остальные, разумеется, в зимних ботинках, в валенках. Даже дети лучше держат равновесие.
Агата хватает его за руку, не давая упасть.
И тут на него нападает холод. Алекс никогда не чувствовал ничего подобного. Холодно так, что кажется – высуни язык, и он тут же обледенеет. Снег даже не хрустит. Пахнет свежестью. Лицо горит, словно кожу с него начисто сожгло.
– Я приготовила вам в отеле кое-какое снаряжение, – улыбается Агата. – Остается доставить вас туда целым и невредимым.
– Я… с-спасибо, – бормочет он, стуча зубами.
Алекс полон благодарности за такое проявление заботы. Сейчас он почку бы продал за подходящую одежду.
Агата ведет его к пассажирской двери и ждет, пока он усядется, прежде чем перейти на водительскую сторону. Алекс трясущимися пальцами пытается пристегнуться. Кое-как управившись, кладет руки под себя и раскачивается взад-вперед, пытаясь вернуть им чувствительность. А ведь он провел снаружи не больше минуты.
Агата включает отопление на максимум, и они отправляются.
Повсюду мелькают указатели на «Деревню Санты». Сквозь заснеженные деревья посверкивают отблески освещенного неоновым светом туристического Северного полюса.
На перекрестке Агата поворачивает направо, и Алекс понимает, что они едут совсем не туда, куда автобусы везут семьи отдыхающих.
– Сейчас морг закрыт, но утром вы сможете увидеть сестру, – негромко произносит Агата.
Алекс сглатывает.
– Если хотите, можем сегодня вечером в отеле поужинать вместе. Я ведь тоже там поселилась. Но можете ужин и в номер заказать. Ну, и, разумеется, прогуляться по городу, если хотите – как только мы вас должным образом оденем. Рованиеми… он красив, по-своему. Думаю, дома здесь куда менее высокие, чем те, к которым вы привыкли. Во время Второй мировой войны город был почти полностью разрушен, так что практически все пришлось отстраивать заново. В это время года здесь очень празднично.
– Пожалуй, останусь в отеле, – Алекс передергивает плечами. Затем, помолчав, продолжает: – Но с вашей стороны очень великодушно позаботиться обо мне. Уверен, у вас есть семья или… – Алекс опять умолкает. С зеркала заднего вида свисает брелок для ключей: фото детей в небольшой рамке. Но сил на светскую беседу у него нет.
Агата сама заполняет паузу.
– Я остановилась в отеле, потому что вообще-то живу в Коппе. Это довольно далеко отсюда.
– Вот как. Значит, вы работаете в тех местах, где ее нашли? Я думал, вы из полиции Рованиеми.
– Нет.
Алекс искоса смотрит на Агату.
– Значит, вы знали ее?
Пауза.
– Может, и видела когда-нибудь в городе. Я редко бываю в «Лодже», разве что какую-нибудь проблему приходится решать. И почти никогда не ем и не пью там. Цены-то заоблачные – для туристов. Когда подруга сообщила, что ваша сестра пропала, я просмотрела много фотографий, поэтому и кажется, будто знаю ее лучше, чем на самом деле.
Алекс возмущен.
Шесть недель. Полтора месяца. По словам отца, именно столько времени о Вики не было ни слуху ни духу.
– Почему же нам никто не сообщил, что она пропала? – негодует он.
Агата не спускает глаз с дороги.
– Непонятно было, действительно ли она пропала. Взрослые ведь могут приходить и уходить, когда захотят. Никаких признаков криминала. Ее подруга две недели ждала, не заявляя в полицию. Да и потом заявила с большой неохотой. Никто ведь не хочет обращаться в полицию по вопросам, которые кажутся пустяковыми. А проводники на курорте – птички вольные, как все убеждены. Эдакие авантюристы. Да и не искал ее никто. Я имею в виду родных. Она ведь не указала ближайших родственников, к которым можно обращаться в случае чего. Это было необычно. Чаще в таких случаях именно родственники обращаются в полицию.
– Однако, чтобы сообщить о ее смерти, вы нашли нас достаточно быстро, – упрекает Алекс.
– Так здесь задействованы разные протоколы, – отбивается Агата.
– Шесть недель, – повторяет Алекс. – О ней никаких сведений не было шесть недель, а вам здесь, похоже, все равно.
– Мне – нет. Но одного моего беспокойства недостаточно, чтобы связаться с британским посольством. Родственники никаких запросов не шлют, данных, что Вики как-то пострадала, нет… Алекс, я уверена, вы и сами знаете, что требуется, дабы официально объявить кого-то пропавшим без вести. Шесть недель могут показаться долгим сроком, но на самом деле, когда речь идет о взрослых, это не так.
– Но подруга-то забеспокоилась. Кто она?
– Ниам Дойл. Ирландка. Как я уже сказала, она не хотела даже сообщать об этом. Сначала решила, что Вики просто уехала и даст о себе знать позже. Через некоторое время Ниам попыталась до нее дозвониться. Думаю, больше всего подруга заволновалась, увидев, что у Вики давно нет обновлений в соцсетях. А вот меня это как раз не встревожило. Когда люди по какой-либо причине решают пропасть из виду, то предпочитают не появляться в Инстаграме. Я открыла дело просто на всякий случай, и мы поговорили с людьми в отелях и в деревне. Но вскоре наступил декабрь, а как только дело идет к Рождеству… В Коппе это самое горячее время.
Алекса, который и без того на пределе, все это начинает бесить. Он чувствует, как внутри назревает старое, но знакомое чувство, которое он научился подавлять. Ему хочется огрызнуться на эту женщину, на ее спокойный размеренный тон. Спросить, а не забыли ли про Вики, потому что в декабре в этом городе, Коппе, всех волнует только, как побольше заработать.
Но Алекс сдерживается. Поскольку, хоть и злится, понимает, что гнев его бесполезен и направлен не по адресу. Он в ярости оттого, что сестра мертва. А вовсе не оттого, что ему не сообщили о ее исчезновении.
На это злиться бессмысленно. Пора бы и понять. Как сказала Агата, это он должен был заявить о ее исчезновении.
Поэтому Алекс проглатывает свою ярость, но знает, что женщина-полицейский ее чувствует, потому что плотно сжимает губы, а потом произносит:
– Мне очень жаль.
И не говорите, думает Алекс.
– Вики перестала оставлять работодателям сведения о своих ближайших родственниках, – объясняет он через несколько минут. – Несколько лет назад в Италии она напилась и попала в аварию на мопеде какого-то парня. Копы позвонили родителям, и у них чуть не случился нервный срыв. Вики решила, что, если