– Да уж. А этот парень, Брайс Адамс, тоже был экстремалом?
– Ага. И он, и его друзья. А потом по вечерам тусовались с Вики, Беатрисой и парой других девушек. Я спросила Вики, нравится ли он ей, но она только расхохоталась. Однако в ночь перед исчезновением была с ним. Многие видели, как они уходили вместе. И пропала. А через пару дней и он уехал.
– Вы видели его после? – спрашивает Алекс. – Спрашивали о чем-нибудь?
– Нет. Я была занята и, ну… я уже говорила. Когда мы увидели, что в домике пусто, трудно было не подумать, что она просто уехала. Во всяком случае, так все сказали.
– Кто, например?
– Не знаю. Все. Ну, как бы там ни было, какие бы мысли мне в голову ни приходили, расспрашивать гостей я не могла.
– Но этот парень, Брайс, точно был последним, кто видел Вики?
– Не знаю, – пожимает плечами Ниам. – Похоже на то.
– Он показался вам подходящим типом?
– Типом, способным кого-нибудь убить? А что, такой тип есть? Разве убивали бы столько девушек, если б все знали, что есть такой тип и его следует остерегаться?
– Тоже верно, – соглашается Алекс.
Ниам вздыхает.
– Такие парни здесь появляются то и дело, все из себя такие спортивные, накачанные. Слишком много пьют и уверены, что могут здесь кого угодно затащить в постель. С ними бывают проблемы, но прежде у нас ничего такого не случалось.
Алекс стискивает зубы.
– А откуда этот американец, вы знаете? – спрашивает он.
– Однажды вечером в баре на всех них были футболки «Патриотов» [11], – вспоминает Ниам. – Видимо, откуда-то из Бостона или поблизости.
Алекс наматывает на ус. Это начало. Массачусетс – большой штат, но имя и предполагаемый штат лучше, чем отсутствие имени и пятьдесят штатов. Ниам делает глоток виски. Она слишком много пьет, думает Алекс. Он едва знает ее, но по лицу видно, что пьет она не ради удовольствия, а чтобы притупить боль.
Интересно, а что бы он испытывал, если бы присутствовал, когда Вики вытаскивали из этого озера.
– Откуда вы приехали? – спрашивает он, пытаясь отвлечь Ниам от виски, а себя от мыслей. – Извините, я даже не поинтересовался. Да и поблагодарить вас хотел…
– Честное слово, не надо, – тихо отказывается она. – Не благодарите. Мы ведь дружили. Насколько вообще можно дружить на подобной работе. Я одно время работала в Таиланде представителем на морском курорте. Все лето тусовалась с двумя девушками, думала, останемся подругами на всю жизнь. А потом мы даже в соцсетях не общались, разве что изредка в Инстаграме. Но Вики была другой, и, думаю, разъехавшись в конце концов по домам, мы бы, наверное, продолжали встречаться. Йоркшир не так уж далеко от Дублина.
– Дублин?
– Ага. Хоть я и не была дома несколько лет. Не совсем, конечно, так, на недельку заглядывала отметиться. Знаете, у меня отношения с родней не очень ладятся.
– Вики тоже никогда надолго не задерживалась дома, – вторит Алекс.
Ниам хмурится.
– Вы удивлены? – недоумевает он.
– Она много говорила обо всех вас. Я пришла к выводу, ну, за весь этот год, что вы были близки. Она вас любила гораздо больше, чем я всех своих.
Алекс сглатывает. Потом делает глоток пива, чтобы смыть ком в горле.
– Она пыталась мне позвонить, – голос у него еще сдавленный. – Несколько раз за неделю до смерти.
Ниам смотрит на него.
– Думаю, я ей был нужен, – добавляет он.
– Вы ни в чем не виноваты, – протестует Ниам. – Виноват тот, кто ее убил.
– Если б я мог узнать, кто и почему сделал это…
Ниам сочувственно кивает, но быстро отводит глаза.
Алекс следует за ее взглядом. Она оглядывается на других проводников, которые теперь бездельничают у камина в конце зала.
Интуиция подсказывает, что Ниам что-то недоговаривает. И ей есть, что еще рассказать о Вики.
Никто не хочет бередить твои раны, думает он.
И за этим быстро следует другая догадка: Вики, какого черта ты здесь затеяла?
Агата слышит движение Олави раньше, чем видит его. Она сидит в постели, на коленях дело Вики Эванс, по вязаному покрывалу разбросаны фотографии озера и морга. Она спрашивала себя, сколько полицейских можно позвать из близлежащих районов, чтобы прочесать весь Коппе от двери до двери. Если помощь не пришлют, придется клянчить в Рованиеми, а значит, частично уступить контроль над расследованием.
Еще Агате было интересно, почему Вики за неделю до исчезновения так упорно пыталась связаться с братом. В номерах, фигурирующих у Вики в журнале вызовов, еще разбираются, но номер Алекса – единственный, на который она пыталась позвонить не однажды.
В записях есть городской телефон, который, как теперь известно Агате, принадлежит лоббистской фирме в Лондоне. Где, как подозревает Агата, работает Алекс, хотя он этот номер не признал. Возможно, просто пропустил его, поскольку был потрясен, увидев свой старый номер. Агате не хочется делать поспешных выводов, хочется верить ему. Она старается не думать, что предстоит бороться еще и с братом погибшей, который хранит от нее секреты.
Имелись ли у Вики какие-то долги? Сегодня днем пришли данные ее банковского счета. Баланс в норме и даже неплох: по крайней мере, непогашенных счетов по кредитной карте у нее не было.
Судя по документам, у Вики не было острой нужды в деньгах. Похоже, с лета она каждый месяц откладывала постоянную сумму, 2000 евро, почти всю свою месячную зарплату. Возможно, это было как-то связано с ее предложением сделать родителям на годовщину дорогой подарок. Неужели ссора с Алексом вдохновила девушку жить скромно и откладывать приличные деньги, лишь бы доказать, что брат неправ?
Не потому ли она ему и звонила? Сказать, что накопила достаточно денег, чтобы заплатить за путевки?
Олави входит как раз в тот момент, когда Агата берет последнее крупное фото раны на голове Вики и запихивает в папку.
Его глаза полуоткрыты, кисть руки багрово-красная, и он шмыгает носом.
Агата поднимает одеяло, он безмолвно забирается под него, спиной к ней, а она прижимает его к себе и гладит по волосам.
– Плохой сон?
Мальчик кивает.
Она через плечо разглядывает его руку. Маска все же помогает: рука искусана, но хотя бы не до крови.
– Здесь ты в безопасности, мой мальчик, – убеждает она и вдыхает запах его волос. С каждым годом все темнее. Родился Олави практически