— Кто? — испуганно спросила девушка, резко сведя ноги. Её шипы вдоль спины встали дыбом, как у разъярённой рептилии.
— Не знаю, но их довольно много. Видимо, Зара проболталась.
— А-а, завистливая тварь! Это очень похоже на неё! Я вырву её поганый язык! — зашипела Альси, вскочив с лежанки. Схватив плащ, она стремительно выскочила на улицу, её движения напоминали побег ящерицы, застигнутой врасплох.
Алексей, стараясь не дышать от облегчения, ловко поднял с пола закатившийся под лавку стеклянный флакон с голубой жидкостью.
Едва склянка оказалась в кармане, дверь в его каморку со скрипом распахнулась, и в неё втиснулись Дор и Вол, размахивая факелами. Пламя выхлестнуло искры, осветив их лица, искажённые яростью.
— Где она⁈ — прогремел Дор, вцепляясь в косяк так, что дерево затрещало.
— Кто? — отправляя в рот кусочек колбаски, спросил Алексей, нарочито медленно пережёвывая. Его пальцы, блестевшие от жира, дрожали от адреналина, но голос звучал твёрдо.
— Не делай из нас дураков! Альси! Она пошла к тебе! — Вол ударил факелом о стену, и дым заклубился под потолком.
— Да, приходила. Принесла ещё немного еды. Но уже давно ушла, — Алексей развёл руками, изображая наивность. Внутри же его скрутило от омерзения — запах пота, козлятины и горелой смолы смешивался с остатками аромата Альси.
Вол начал осматривать помещение, где едва помещались трое. Его плечи задевали глиняные горшки, с полок сыпалась труха.
— Ты ещё в турбине посмотри. Вдруг она спряталась там? — усмехнулся Воронцов, наблюдая за тем, как Вол нелепо пытается заглянуть под лавку. Импланты землянина были задействованы до предела, а он приготовился к удару. Злость на этих рептилоидов начала застилать ему глаза. Он даже подумал о том, так ли нужна ему Исида? Не проще ли убить большинство тварей, взять нескольких из них в заложники и с ними идти торговаться?
— Не указывай мне, гилзале, что делать! — резко закричал тирс. Его голос сорвался на визгливую ноту. Он грубо схватил Алексея за ворот костюма, приблизив лицо так близко, что тот разглядел жёлтые прожилки в его зрачках.
Алексей спокойно положил руку на запястье ширта. Нейросеть, словно пробудившийся зверь, разогнала импланты до предела.
— Убери свои клешни, козлолюб бледнокожий, — сдавил он запястье Дора. Раздался отчётливый хруст — треск ломающихся фаланг.
Каморку огласил вопль, от которого задрожали стены. Вол рванулся помочь брату, но в тесноте лишь врезался плечом в дверной косяк. Его когти впились в дерево, оставляя глубокие царапины.
— Если я сказал, что её здесь нет, значит её здесь нет. Или тебе непонятно, тирс? — спросил Воронцов ледяным тоном, не ослабляя хватки. Его глаза, холодные как лёд, встретились с горящим взглядом ширта. — Мне начинает казаться отличной идея убить вас всех, забив хрен на принцессу. Давай, урод! Дай мне больше мотивации устроить тут кровавую баню — убить вас всех к чёртовой матери! Знал бы ты, как я этого сильно хочу и с каким огнём ты играешь, тирс…
— Отпусти… Отпусти! Я понял! — зашипел Дор, скрючившись. Слюна стекала по его подбородку, смешиваясь с каплями крови от прикушенной губы.
Воронцов разжал пальцы. Ширт отдернул руку, словно обжёгшись, и прижал её к груди, судорожно сглатывая боль.
— Валите нахрен отсюда! — рявкнул Алексей так, что кожа братьев побелела, проступив сизым. — Итак дышать нечем в этой халупе.
Дор и Вол, спотыкаясь, вывалились наружу. Воронцов высунулся вслед, окидывая взглядом толпу, столпившуюся у двери. Десятки глаз, узких и горящих, следили за ним. Факелы бросали дрожащие тени на лица, искажённые любопытством и злобой.
— Что вы тут столпились? — оглядев всех, громогласно спросил Алексей. — Человек отдыхает перед трудным днём, а вы пришли, шумите тут!
— Где Альси? — выступил вперёд великовозрастный ширт, лицо которого изрезали глубокие морщины. Его плащ пах плесенью и свежей кровью.
— Мне откуда знать? Принесла свежих колбасок — и сразу ушла. Коз, наверное, чешет. А может, гуляет под звёздами, — Воронцов лениво указал на небо, где мерцали Сатели.
— Я сама видела, как она шла к тебе! — выкрикнула Зара, вытолкнутая вперёд. Её голос дрожал, смешивая страх с яростью. — Она готова к кот-кумбо… Хотела слиться с тобой в единое целое! Я всё слышала!
— А может, это ты хотела кот-кумбо со мной, а теперь наговариваешь на подругу? — парировал Алексей, едва сдерживая усмешку. — Я чту Кодекс ширтов как никто другой. И не прикоснусь к ширтке без обряда.
Толпа замерла. Зара попятилась, наткнувшись на враждебные взгляды сородичей.
— Но я же слышала… — прошептала она, сжимая подол платья.
— Тебе показалось. Я не прикасался ни к ней, ни к какой другой девушке. Слово Номарха земель Олд и Цай.
— Ты… Номарх⁈ — почти хором выдохнули ширты. Даже Дор, корчась от боли, выпрямился.
— Да. А теперь проваливайте, пока я не взялся за скипетр, — Алексей сделал шаг вперёд, и толпа отхлынула, как прилив.
Народ медленно рассеялся, оставляя за собой шёпот проклятий и скрежет когтей по камням. Лишь Дор, сжимая повреждённое запястье, бросил на Воронцова взгляд, от которого стыла кровь.
— Мы придём на рассвете, — прошипел он, обнажая клыки. — Не проспи, «номарх».
— Слишком много гонора для жалкого слабака, который прикрывается заложницей и которого от смерти отделяет лишь мой здравый смысл, — ухмыльнулся Алексей, заставив ширта вздрогнуть.
Алексей захлопнул дверь, прислонился к ней спиной и закрыл глаза. В тишине хибары звенело от напряжения. Где-то за стеной завыл ветер, гулявший в горном ущелье.
Глава 21
Утром Алексей был готов и собран. За дверью раздались шаги — тяжёлые и нетерпеливые. Грубый удар сотряс перекладину, и трухлявые щепки посыпались на порог.
— Эй, номарх, выходи! — дверь распахнулась, впустив клубы ледяного тумана. Голос принадлежал Волу, но его фигура терялась в серой пелене.
Воронцов потуже затянул ремень с оружием, поправил плащ и вышел на улицу. Воздух был сырым и густым, словно вата. Серое небо, нависшее над долиной, сливалось с непроглядным туманом, сползавшим с горных склонов.
Вол стоял в одиночестве, сгорбившись, как зверь, загнанный в угол. Его пальцы сжали потрёпанный походный мешок, который он резко протянул Алексею.
— Держи. Там жрачка и вода в дорогу, — бросил он, избегая взгляда землянина. Мешок пах дымом и прокисшими ягодами.
— Эй, полегче, — Алексей ловко поймал