Пату уткнулся носом в землю и принюхался. Тропа действительно пахла зебрами. И всё же он занервничал, поднял голову и вдохнул ещё глубже. Несколько запахов смешались воедино. Зебры, антилопы гну, белые акации, бородавочники и…
Вдруг он ощутил другой запах. Пату в изумлении оглянулся. Гиены указали ему не то направление. Там, куда он пришёл, не пробегали зебры. Но он почувствовал запах, который так долго искал.
Это был запах носорога. Метка чёрного носорога.
Пату с опаской оглянулся. С одной стороны пахло зебрами, а с другой – носорогом. Малыш, не раздумывая, снова отправился в путь. На запах носорога.
На всякий случай Пату пометил место, чтобы вернуться назад. Он волновался, что запах может привлечь гиен, но подумал, что это будет лучше, чем сбиться с пути. Вдалеке послышался шум крыльев птиц. Носороги могут слышать, сколько птиц издают звук одновременно, даже если их очень много. У слонов и буйволов такой же острый слух.
Чуть поодаль под деревом как раз расположились буйволы. Их бессменные спутники, волоклюи, конечно, тоже были там. Некоторые из них подлетели к Пату.
– Привет, волоклюи! – радостно поздоровался Пату.
«Точно! Как я не додумался до этого раньше! Волоклюи знают о носорогах больше всех».
Волоклюи всегда рады носорогам, слонам и буйволам. Конечно, дружбой это назвать трудно. Скорее эти птицы и животные мирно сосуществуют рядом, потому что необходимы друг другу.
Но носорог, который ещё не подрос, не очень полезен птицам. Особенно целой стае птиц.
– Это все-се-се-го лишь детёныш! Что за невезе-зе-зе-ние! – разочарованно затрещали волоклюи.
– Вот неудача-ча-ча!
– Даже поживиться нече-че-чем!
Пату расстроился, услышав такие слова, – он не был виноват в том, что ещё не вырос. И всё же Пату вежливо сказал:
– Мне жаль, что я слишком мал для вас. Но я вырасту и стану полезным. Скажите, вы не видели здесь носорога?
Волоклюи вмиг разлетелись, словно поражённые молнией.
– О чём ты говори-ри-ришь? Кто таки-ки-ки-е носороги?
– Клянёмся! Не знаем!
– Поняти-ти-ти-я не имеем!
– Клянёмся! Не имеем!
– Никогда не ви-ви-видели!
– Клянёмся! Не видели!
Волоклюй никогда не скажет, где находится носорог. Это их давняя клятва, о которой хорошо знал Пату.
– Но я тоже носорог, зачем мне вредить другому носорогу? Вы не обязаны хранить этот секрет от меня.
Но птицы лишь ответили:
– Мы поняти-ти-ти-я не имеем!
– Клянёмся!
Волоклюи испуганно взмыли в небо так высоко, что даже животное с самым острым зрением не смогло бы их разглядеть. Пату повернулся к буйволам, чтобы спросить о маме у других птиц, но и они тут же устремились за сородичами.
– Му-у-у! – завозмущались буйволы, окинув Пату недовольным взглядом.
Из-за назойливых расспросов малыша-носорога волоклюи оставили буйволов, и теперь выковыривать жучков из их тел было некому. Пату побежал дальше. Волоклюи не помогли Пату, но он понимал, почему они так поступили. Чёрные носороги – самые редкие животные в саванне, поэтому рассказывать, где они, было опасно.
Вдруг Пату почувствовал, что запах следа носорога усилился, и поспешил на него. Вскоре он оказался на нужном месте. Малыш принюхался и сразу считал послание, оставленное носорогом. Это был запах, который чаще всего оставлял сам Пату.
Запах одиночества и скуки.
10
Меня зовут Джой
Пату почувствовал отчётливый запах скуки, который оставил малыш-носорог, такой же малыш-носорог, как он.
Взрослым носорогам тоже иногда бывает скучно, в общем-то как и всем животным. Но больше всего от одиночества грустят малыши, а особенно малыши-носороги. Никто в саванне не мог понять их тоски. Они скучали не потому, что им было нечем заняться или они устали играть. Малыш-носорог всегда один. Совершенно один.
Впервые Пату почувствовал запах той же скуки, которую сам часто испытывал. Он понял этого носорога без единого слова. Пату ушёл от матери, чтобы встретить именно такого друга.
«Только он чувствует одиночество, как и я! Чувствует то, что не способны ощутить ни взрослые носороги, ни другие животные в саванне!» – подумал Пату и от нетерпения захлопал ушами. Он впервые в жизни чётко почуял запах другого малыша-носорога.
Метка была совсем свежей. Прошёл всего день или того меньше. Значит, носорог был где-то здесь недалеко, и, возможно, Пату даже сможет услышать его шаги. Малыш-носорог захотел во весь голос позвать друга, но остановился. Он был не в том положении, чтобы кричать на все заросли, когда ему заблагорассудится. Тем более время уже близилось к закату.
И всё же выхода не было – нужно было рискнуть. Как и у слонов, у носорогов есть свой тайный язык, который могут услышать только их сородичи.
– Привет… – тихо произнёс Пату и тут же навострил уши в ожидании ответа.
Но он услышал совсем не то, на что надеялся.
– А-у-у-у!
По зарослям эхом пронеслась песнь львов. Наступило время охоты. Гиены наверняка уже снова проголодались и выдвинулись на поиски Пату. Малыш-носорог вспомнил о метке, которую оставил под кустом совсем недавно. Теперь она стала любезным приглашением гиен на ужин.
Ему ничего не оставалось, кроме как, притаившись в зарослях, расположиться на ночлег. Мама никогда не учила сына, как выживать ночью в одиночку, потому что взрослые чёрные носороги не боятся ни дня, ни ночи. Но сейчас Пату сам знал, что делать. Он научился этому у друга, которому был знаком страх ночи. Катунг научил его, как прятаться в темноте. Пату должен был оставаться неподвижным, как скала. Даже малейший шорох мог привлечь хищников.
Как раз неподалёку от Пату оказался валун размером со взрослого носорога. Это было идеальное место для того, чтобы спрятаться и обдумать, что делать дальше. Он незаметно подкрался к огромному камню, который за весь день прогрелся в солнечных лучах и даже сейчас оставался тёплым. Маленькому носорогу вдруг показалось, что он прижимается к маме.
Львиный вой утих. Хохота гиен тоже не было слышно. Тем не менее Пату ни на мгновение не переставал вслушиваться в звуки ночи.
Заросли притихли. Лишь время от времени из кустов доносилось бормотание и кряхтение жуков, а с деревьев – гулкое уханье сипух. Вдалеке послышались осторожные шаги. Скорее всего, это были трубкозубы, бродившие в поисках новой норки, или импала, которая не успела найти место для ночлега. Далеко среди зелёной листвы прошли три самца жирафа.
Послышались незнакомые шаги. Сквозь заросли кто-то крался. Это была не робкая поступь, а осторожный, но уверенный шаг.
«Лев?» – подумал Пату. Но шаги были тише, чем у льва или гиены. – «Гепард? А