Эстель Зия-Бей, едва различимая в сумеречном свете, застыла перед туалетным столиком спиной к Максу. Сидя на табурете, она упала лицом вниз на столик и была неподвижна, если не считать колебаний, вызываемых качкой. Все выглядело так, как если бы она потеряла сознание и повалилась на столик, пока красила губы. В жаркой, душной каюте стоял теплый, сладковатый, едкий запах, который душил, вяз в ноздрях и вызывал тошноту.
Макс включил свет.
Первым делом брызги крови он увидел на зеркале. Затем ему показалось, что кровь повсюду. Это был ее запах.
Макс вышел из каюты и закрыл за собой дверь.
– Стюард! – позвал он.
Ответа не последовало.
– Стюард! – рявкнул Макс.
Желудок стиснуло мучительным рвотным позывом. Он закрыл глаза, борясь с тошнотой, а когда снова открыл их, перед ним стоял стюард.
– Ступайте за капитаном, – процедил Макс.
Дерзость этого требования, казалось, ошеломила стюарда. В полумраке Макс увидел, как широко распахнулись и заблестели его глаза, как физиономия сложилась в осуждающую ухмылку.
– За капитаном, сэр?
– За ним.
– Но я не могу, сэр. Вы же знаете, капитана нельзя беспокоить.
– Послушайте, – через силу проговорил Макс, сопротивляясь килевой качке. – Я брат капитана, понимаете? Его брат. Я следую его приказу. И вы сделаете то, что я вам скажу. Передадите мое сообщение ему лично, или он вас убьет. Скажете, что я должен немедленно встретиться с ним в тридцать седьмой каюте, и добавьте, что повод важный – он сам в этом тотчас убедится. А теперь бегите.
После минутного колебания стюард сорвался с места, а Макс вернулся в каюту В-37 и закрыл за собой дверь.
Глава пятая
У миссис Зия-Бей было перерезано горло. Зрелище неприглядное, и описывать его здесь во всех подробностях нет необходимости. Но Макс вынужден был смотреть.
Матовая лампочка на потолке высвечивала фигуру покойной с необычайной четкостью. К счастью, ее лицо было скрыто от взгляда. Руки, по обе стороны от него, согнуты в локтях и подняты над головой. Открытое на спине белое шелковое платье оставляло на виду длинную цепь позвонков, проступивших под смуглой кожей, когда она наклонилась вперед. Волосы рассыпались по столешнице. Крови было так много, что с первого взгляда Макс почти не мог различить многие предметы туалета на столике. Кровь из рассеченной артерии забрызгала зеркало, пропитала перед и бока платья. Когда винты корабля поднимались из воды, их вибрация, распространявшаяся по всей каюте, заставляла мертвую содрогаться, словно в рыданиях. В конце концов тело скользнуло набок и упало бы, если бы Макс его не поддержал.
Этого не могло быть.
Но это произошло.
Позади него дверца платяного шкафа медленно открывалась и закрывалась, сводя с ума монотонным стуком. Интервалы между ударами составляли примерно двадцать секунд, и Макс обнаружил, что вздрагивает в такт хлопкам. Он быстро закрыл дверцу шкафа локтем, а затем заставил себя обойти тело кругом и осмотреть его со всех сторон.
Два чемодана Эстель были давно убраны, так что в каюте наблюдался относительный порядок. Ее белая сумочка была открыта и валялась на застеленной кровати. Соболиная шубка лежала рядом. Даже на белом покрывале виднелась пара пятнышек крови.
Умерла пьяной…
Макс машинально скользнул взглядом по панелям синего и оранжевого цвета, которыми были отделаны стены. Почувствовал, как жарко в каюте. Жара была влажной, она слепила и удушала. А еще эти скрежещущие переборки… Скрипят и скрипят.
Впрочем, спустя пять минут, к его немалому облегчению, дверь распахнулась и внутрь заглянул коммандер Фрэнсис Мэтьюз. Заглянул – и тотчас вошел, поспешно закрыв за собой дверь. Некоторое время он ничего не говорил. Макс слышал его судорожное дыхание.
– Покончила с собой?
– Нет, – возразил Макс. – Я так не думаю.
– Почему – нет?
– У нее перерезано горло. Я не вижу ничего, чем она могла бы это сделать. Вот разве что пилочкой для ногтей.
– Убийство?
– Похоже на то.
Коммандер Мэтьюз округлил глаза:
– Ты не…
– Нет-нет!
– Запри дверь на задвижку.
Пока Макс выполнял его распоряжение, Мэтьюз-старший подошел к дальней койке, под иллюминатором с левой стороны каюты, и присел на край. Сообщение застало капитана во время бритья, и вокруг него все еще витал запах гамамелиса, который добавляют в пену. Запах был легким, но Макс уловил его, потому что дурнота обостряет обоняние. Мощные руки коммандера были выставлены вперед, он все еще тяжело дышал. Золотые дубовые листья на околыше капитанской фуражки излучали властность.
– Что случилось?
Макс рассказал.
– Она спустилась сюда без четверти десять, – отметил капитан. – И ты последовал за ней ровно в десять?
– Да.
– Я ожидал чего-то другого. Не этого. Это похоже на…
При крене корабля мертвое тело мягко соскользнуло с туалетного столика, прежде чем кто-либо успел его подхватить.
Жертва упала на спину, затем снова перевернулась лицом вниз, опрокинув табурет, на котором сидела. Мелкие туалетные принадлежности – пинцет для выщипывания бровей, маникюрные палочки из апельсинового дерева и флакончик лака для ногтей – упали на пол, рассыпавшись вокруг нее кровавыми пятнами. Поскольку женщина лежала ничком на светло-голубом ковре, они могли видеть зажатый в правой руке тюбик помады в крупном золотистом футляре.
Коммандер встал и подошел к трупу.
– Обычно, – произнес он, – людям требуется много времени, чтобы умереть. Что же случилось? Она не кричала, не пыталась сопротивляться, не делала чего-то еще в этом роде?
– Я не знаю. Мы могли бы спросить стюарда, не слышал ли он чего-нибудь подобного.
– У нее на затылке шишка, – отметил капитан, ощупывая растрепанные светлые волосы. – Вероятно, убийца подошел сзади. Ударил ее чем-то и оглушил. Затем приподнял ее голову и… – Он резким движением провел слева направо.
– У тебя получилось очень живо.
Коммандер поднял взгляд на брата.
– Я видел нечто подобное, – неожиданно признался он. – Когда плавал на «Геральдике». Это сделал заведующий прачечной.
– Сделал что?
– Убил женщину таким вот манером. Сексуальный маньяк. Ты понимаешь, что я имею в виду. Только теперь вроде бы нет никаких признаков того, что кто-то пытался…
– Нет.
– Трудно сказать. Парень, возможно, испугался и убежал.
Макс покачал головой:
– У меня такое чувство, будто за этим кроется нечто большее.
– У меня тоже. Только, может быть… Могло случиться всякое… – Капитан сделал паузу. Впервые его хриплый голос выдал волнение. Он осмотрел тело внимательнее, затем несколько раз быстро огляделся по сторонам. – Боже мой, Макс, он попался! Посмотри-ка. Вон там. И там. Мы его поймали!
– Где? Что это?
– Отпечатки пальцев, – пояснил коммандер.
Как только брат привлек к ним внимание Макса, следы, оставленные преступником, стали совершенно очевидными. На правой бретельке белого платья Эстель, в районе спины, они увидели четкий кровавый отпечаток, похожий на оттиск большого пальца. Другой, размазанный, виднелся на талии с левой стороны.
Коммандер выпрямился во весь рост, тяжело дыша. Внимательно исследовал два неглубоких выдвижных ящика в передней части туалетного столика красного дерева. Достав из кармана брюк коробок спичек, зажег одну и поднес поближе к запятнанной торцовой поверхности. Прямо под выступом стеклянной столешницы – в месте, ранее скрытом телом мертвой женщины, – они увидели полуотпечаток пальца, довольно узкий.
Капитан вытянул шею. Он взглянул на умывальник, над которым тоже имелось зеркало, слева от туалетного столика. На маленькой перекладине сбоку должны были висеть два сложенных полотенца для лица. Сейчас там обнаружилось только одно полотенце. Второе, скомканное и запачканное кровью, коммандер отыскал в корзине для бумажных салфеток под туалетным столиком.
Он приподнял и бросил полотенце обратно в корзину.
– Вот и все, – спокойно подвел итог Мэтьюз-старший. – Убил ее, потерял голову,