Я не понимала, что делаю. Чувствовала себя просто ужасно. Смутно помню, как нырнула обратно в каюту мистера Мэтьюза и подумала, что делать дальше. Я оставалась там, по всей вероятности, еще минут пять… За закрытой дверью.
Вмешался старший стюард.
– Вы, верно, понимаете, мисс Четфорд, – сказал он, – что настоящий убийца, должно быть, находился в тридцать седьмой каюте и, по-видимому, прятался в ванной, когда вы вошли взглянуть на тело миссис Зия-Бей?
– К-как это?
– Если только… – старший стюард устрашающе нахмурился, – если только покойную не убил Бенуа, а с ним не разделался кто-то другой. Что мало похоже на правду. Продолжайте.
Валери снова махнула рукой:
– Я вернулась в каюту мистера Мэтьюза. Наверное, минут на пять…
– Подождите, – прервал ее Г. М., – кто-нибудь покидал тридцать седьмую каюту после капитана Бенуа? Вы что-нибудь слышали?
Валери покачала головой:
– Мне жаль, но я была слишком расстроена… Я бы не услышала, если бы кто-нибудь вышел. Но убийцей наверняка был Бенуа, верно? Конечно, так и должно быть! Я никогда не думала ни о ком другом. То, что он застрелился, и все остальное… Все сходится. Вы пытаетесь з-запугать меня, а я не позволю, чтобы надо мной издевались! На этом все, собственно, и закончилось. Примерно через пять минут я услышала, как кто-то подошел и постучал в дверь тридцать седьмой каюты. Я снова выглянула и увидела мистера Мэтьюза. Вскоре он открыл дверь. Позже я попыталась сбежать, когда он послал стюарда за капитаном, но чуть не налетела на стюардессу, и мне пришлось вернуться обратно. Все остальное, что я ему рассказала, было правдой. Я просидела в его каюте несколько часов подряд. Только для того, чтобы нарваться на оскорбления, когда мистер Мэтьюз меня обнаружил.
Г. М. казался слегка ошеломленным.
– И вы все это утаивали, считая, что убийцей является Бенуа? Почему вы молчали?
– Чтобы спасти Джерома! – трагически воскликнула девушка. – Я даже подумала, что могла бы услышать от него слова б-благодарности.
Теперь она сильно переигрывала, что и сама почувствовала. Но это было только начало. Она усугубила общее недоверие, поведав собравшимся историю о письмах, уже скормленную Кенуорти. Бесенок актерской игры успел проникнуть в ее арийскую душу и взывал к сентиментальной драме. Макс это понимал. Как и Кенуорти, у которого было несколько дней на размышления.
– Значит, вы защищали доброе имя этого парня, не так ли? – осведомился Г. М., бросив свою последнюю петлю.
– Да.
Г. М. приоткрыл один глаз и взглянул на Кенуорти:
– Вы писали какие-нибудь неосторожные письма, сынок?
– Последний раз повторяю, – ответил Кенуорти, – нет! Судите сами, похож ли я на человека, готового изливать душу на бумаге? Устно? Да. В ночном клубе? Без сомнения. Но ничего, что можно было бы предъявить юристу. Не думайте, что я вам не благодарен, Валери. Я бесконечно ценю то, что вы пытались сделать, и мой отец тоже это оценит. Однако, рискуя выглядеть не джентльменом, скажу: мне кажется, из-за ваших попыток помочь мне я оказался в затруднительном положении.
– Вы видели тело убитой, сынок?
– Да, видел. – Узкое костлявое лицо молодого человека за восьмиугольными очками слегка позеленело. – В леднике, или холодильной камере, или куда там ее поместили.
– А вы ее знали?
– Нет. Разве что… – Его брови сошлись на переносице. – Меня не оставляет смутное ощущение, будто я видел ее однажды при обстоятельствах, показавшихся мне очень комичными, с кем-то, чье лицо, готов поклясться, попадалось мне на борту этого судна.
– Но где? Когда? С кем?
– Не могу вспомнить! – простонал Кенуорти. – Если бы море немного успокоилось и позволило мне прийти в себя, тогда, возможно, я смог бы расшевелить свою память.
– У вас появится такая возможность, – ухмыльнулся третий помощник, – если мы попадем в туман. Что, наверное, скоро и произойдет.
– Благодарю за малое утешение. Не могли бы вы также, сэр, – обратился Кенуорти к Г. М., – в свою очередь утешить нас. В конце концов, так ли уж невероятно, что Бенуа убил несчастную женщину, а затем покончил с собой? Моему ослабевшему уму это кажется наиболее разумным объяснением.
Но тут решительно вмешался доктор Арчер.
– Ах! – сказал он, постукивая ухоженными пальцами по спинке скамьи. – Именно этот вопрос я и собирался задать. Почему вы все так уверены, что это не было самоубийством?
– Потому что, сынок…
– Минуточку! – перебил говорящего доктор Арчер, властно поднимая руку. – С учетом… – он улыбнулся и поклонился Валери, – с учетом последней версии событий, сообщенной мисс Четфорд, я не вижу другого объяснения. Неужели еще один человек выскользнул из каюты миссис Зия Бей после ухода капитана Бенуа? По крайней мере, мисс Четфорд этого не услышала, хотя обратила внимание на то, как открылась и закрылась дверь раньше. Наверняка она услышала бы это снова. Не придумываете ли вы воображаемого убийцу ради удовольствия поломать голову над этой проблемой? Поверьте мне, леди и джентльмены, у меня есть некоторый опыт в подобных вещах. И я настаиваю на том, что мой опыт должен иметь некоторый вес.
Г. М. вскинул голову:
– Опыт? Какой опыт?
Недоуменное выражение лица доктора сменилось широкой кривой усмешкой.
– В течение нескольких лет, – ответил он, – я привлекался в качестве медицинского эксперта – для некоторых из нас это была работа по совместительству – подразделением Службы столичной полиции. До сих пор я умалчивал об этом периоде своей деятельности. Хотел, чтобы гора пошла к Магомету. И все же, – он щелкнул пальцами, будто стряхивал хлебную крошку, – так оно и было. Вам что-нибудь говорит имя старшего инспектора Мастерса, сэр Генри? Или сержанта, а ныне инспектора, Полларда? Но к черту мою квалификацию! В понедельник утром по просьбе судового врача, который никогда этим не занимался, я произвел вскрытие тела миссис Зия-Бей.
– Хорошо! – отозвался Лэтроп, поворачиваясь к говорящему. – Это я настоял на вскрытии. По закону…
Доктор Арчер остановил его.
– Да, все именно так и было, – продолжил он. – И настоятельная просьба мистера Лэтропа привела к любопытным последствиям. Результат вскрытия может вас удивить.
Г. М. уставился на него:
– Послушайте-ка, сынок. Вы же не собираетесь сообщить нам, что покойная была отравлена или утонула?
Доктор рассмеялся. Макс подумал, что постоянные шпильки, смешки и язвительные намеки Арчера могли бы действовать всем на нервы, если бы не его подкупающая веселость. Это была дань атмосфере, которую они пытались поддерживать.
– Я только сказал, – мягко заметил доктор Арчер, – что результат может вас удивить. Но это не относится к делу. Я должен спросить вас как юриста и медика: какие доказательства подкрепляют вашу уверенность, что капитан Бенуа на самом деле не застрелился?
Тут с места вскочил Джордж Э. Хупер и, размахивая руками, выложил свою историю.
– Вы действительно все это видели? – настаивал доктор.
– Да, я видел убийство. Своими собственными глазами, – добавил Хупер, указывая на них для большей убедительности.
– Но темнота была кромешная. Как вы могли разглядеть рядом с ним кого-то еще? Или увериться, что ему выстрелили в затылок?
– Когда пистолет выстрелил, – просто ответил Хупер, – я это увидел.
– Благодаря вспышке при револьверном выстреле?
– Да.
– Мой дорогой сэр, это невозможно.
Хупер изменился в лице.
– Вы, – спросил он после некоторого раздумья, – называете меня лжецом?
– Вовсе нет. Я просто говорю…
– Если это, – возразил Хупер, внезапно подпрыгнув, как на пружинках, – не означает, что вы называете меня лжецом…
– Ш-ш-ш! Эй! Полегче-полегче, – вмешался Лэтроп, увещевая спорщиков, в то время как Г. М. подобрал петли и принялся их снова бросать, на сей раз без комментариев. – Все это в голове не укладывается. Такого попросту быть не может, – продолжил Лэтроп, сам, очевидно, пребывая в тупике. – Несуществующие люди оставляют кровавые отпечатки пальцев. Это невозможно, как и то, что дважды два не равно четырем. Говорю вам, сэр Генри, вы должны вмешаться и разложить все по полочкам, иначе мы свихнемся. Так больше