Заспанный Костя поднял голову от блока управления контрольным монитором.
– Привет, Стас. Плутоний не присылают. Ты в реакторный не заходил?
– Нет. У меня было личное время.
– А, ну да… Значит, я схожу. Побудь здесь на случай вопросов.
Как же, на случай… Стас был уверен, что Костя сейчас выйдет в коридор, повалится в ближайшем углу и продолжит спать. Как бы ему крысы лицо не объели… А вопросы у автоматического сборщика не возникнут. На начальном этапе это явление крайне редкое – используется старый, проверенный алгоритм, корпус торпеды всегда унифицирован.
Вот при сборке программного модуля искусственный интеллект так и норовит задать больше вопросов, причём разным людям: и технологу, и сборщику, и такелажнику. Правда, инженер, пока был жив, говорил, что люди в этом случае выступают всего лишь генератором случайных чисел – самому искусственному интеллекту пришлось бы пользоваться сложными алгоритмами, а у людей эти алгоритмы запущены и работают с рождения – только обратись. Случайные числа нужны для того, чтобы курс торпеды, её движение в пространстве не смогла просчитать рачья автоматика. Так что без человеческого персонала на сборке никак!
– Опять всю ночь по лесу бродил, вместо того, чтобы спать? – спросил Стас коллегу.
– С арбалетом, – кивнул Костя. – Как это здорово – ощущать сталь, которую ковали две тысячи лет назад!
– Причём ощущать руками того, кто две тысячи лет назад умер. – И вдыхать запах леса его носом. Да, Костя?
– Да, – не стал спорить технолог. – Тогда и жизнь была приятнее. Да что там приятнее – и сравнения никакого нет.
– Поэтому ты хочешь ощущать то, что ощущал твой далёкий предок? И ничего больше? Думать его мыслями?
Костя поморщился.
– Тела наши состоят из молекул тел людей, что жили сотню лет назад. А они – из тех молекул, которые принадлежали их предкам… И знаем мы то, что нам втолковывали обучающие программы. Есть ли в тебе хоть что-то своё, Стас?
– Я не знаю… Надеюсь. Верю!
– Ну надейся. А чем тебе нос нашего предка-землянина не угодил? – Тем, что во сне ты уходишь от реальности.
– Где реальность? – спросил Костя. – Может, я там живу, а эти стапеля, сборочный ангар, торпеды, раки – дикий кошмар, который снится счастливому мне, когда я засыпаю под кустом в тайге. Потому что я простудился. Или меня паук укусил.
– Хотел бы я в такое верить.
– Так верь. Рано или поздно все мы проснёмся.
– Там, на Земле?
– Не знаю. Может, где-то в ещё лучшем месте…
Костя направился к люку, явно собираясь не просыпаться, а засыпать. Впрочем, в своей системе координат – именно просыпаться.
Надо бы сдать его психологу. Пока он не натворил на корабле дел. Но тогда сам Стас будет видеть Настю реже. Оно ему надо? Да и какая теперь, по большому счёту, разница? Седьмая торпеда вряд ли понадобится…
* * *
Дверь каюты Ксении была покрыта эмалью нежно-розового, с перламутровым оттенком цвета. Василий деликатно постучал и приложил к входному сенсору свой браслет. Дверь не открылась, что слегка укололо самолюбие старшего матроса. Могла бы и разблокировать замок для него. Могла бы, но не разблокировала…
Секунд через пятнадцать дверь отъехала в сторону. При виде изящной Ксении в надутом розовом жилете, который выполнял все функции тактического костюма, у Василия защемило в груди. Он шагнул вперёд, обнял, поцеловал… Она не отстранилась, но и не ответила.
– Вы сегодня очень красивы, любимая. Какие синие глазки… Сине-зелёные. Цвета бирюзы.
– Вы, как всегда, выдумываете, Василий Николаевич. Обычная. И глаза у меня с зелёным оттенком, разве не видите?
– Вижу. Мой любимый цвет. Как море.
– Будто вы видели море…
– Видел. На тактическом экране, в хорошем разрешении.
– Понятно…
– Смотрите, что я принёс.
Ксения оценивающе взглянула на крысу.
– В хозяйстве пригодится. Или вы не завтракали?
– Надеялся позавтракать с вами.
– Хорошо, я приготовлю.
Тушка крысы упала в лоток-приёмник преобразователя. Тонкие пальчики Ксении забегали по командным сенсорам.
– Думаю, мясо по-французски подойдёт, старший матрос?
– Конечно. Всё, что захотите вы. А сыр – опять из протоплазмы? Знал бы – заказал в оранжерее сои.
– Из выдержанной протоплазмы, не беспокойтесь. В ней масла практически нет. Что будете пить?
– Виски, если можно. А вы? Как всегда?
– Да, белое вино в моих давних и устоявшихся предпочтениях. Оно спокойное, Василий…
– Как и вы.
– Как и я.
Василий вновь обнял девушку, начал её целовать – но она слегка отвернулась, не сделав попытки высвободиться. С одной стороны, Ксения вроде бы сама подставляла для поцелуев маленькое ушко, нежные светлые волосы на виске. С другой – закрывала глаза, но не расслаблялась полностью, не отвечала, когда он целовал её в губы.
– Слушай, ну почему нет? – в который раз спросил Василий. – Скорее всего, нам осталась пара недель. Или месяц. Год мы, скорее всего, не продержимся, хотя и будем стараться. Даже если нас не догонят «скорпионы», дредноут начинает сыпаться… Металла не хватает, а взять его пока негде. Мы скоро умрём.
– Что ж, значит, судьба. Я не могу предать Олега.
– Но разве это предательство? Ведь его два года нет. Да если бы и был… Неужели он был бы против, чтобы вам было хорошо?
– Не знаю, будет ли мне хорошо… Если бы он был жив, я ещё могла бы подумать. Но Олег погиб смертью храбрых, спас всех нас. Теперь он смотрит на нас с небес и осуждает. Вас – пусть. Но не меня…
– С каких небес он смотрит? – возмутился Василий. – Мы сами на небесах. Таких чёрных, что и не видно.
– А он смотрит с истинных, лазорево-золотых, – мечтательно улыбнулась Ксения. – Наши небеса чёрные, бездонные, а те – вечные, уютные. Пойдёмте обедать, Василий Николаевич. Уже всё готово.
– Загляните в доставочный ящик, Ксения.
Ксения вынула из гнезда пневмодоставки свежие, пахнущие прохладой розы.
– Спасибо. Не стоило.
– Почему?
– Опять половину непродовольственного пайка на цветы потратили?
– Куда мне его ещё тратить?
– Могли бы новые накладки на комбинезон приобрести. Или заказать два часа плавания в бассейне…
– Разве что с вами. Так ведь вы не пойдёте!
– С вами не пойду. Вы приставать станете и плавать мешать.
– Буду приставать. Немного.
– Потому и не пойду. Сама как-нибудь поплаваю. Когда с кредитом за покрытие двери расплачусь.
– А если бы я совсем не приставал, пошли бы?
– Я вам не верю.
Василий не стал спорить.
Сели за стол. Хрустальные тарелки, бокалы синего стекла, золотые вилки… Ксения любила красиво оформить свой быт, хотя отдавала предпочтение не слишком функциональным репликам антиквариата. Но не успели