В полдень они зашли в небольшое французское бистро с белыми скатертями, свежими цветами и официантами в костюмах. Фрэнки была поражена, насколько это место не соответствует военному положению страны. Они словно прошли через волшебный портал и перенеслись в прошлое.
— Просто смирись, — сказала Барб, легонько коснувшись ее руки. — Скоро мы вернемся в нашу дыру.
Барб прекрасно понимала чувства Фрэнки. Она взяла ее под руку, и они вместе прошли к столику у окна, где заказали ланч.
Шум и гомон большого города почти не проникали в бистро, а сладковатый аромат рыбы и бульона вытеснял вездесущий запах выхлопных газов и дизельного топлива. После еды Фрэнки и Барб прогулялись по магазинам, купили новую одежду, кроссовки, сандалии и ароматизированный лосьон для тела. Фрэнки купила футболку с надписью «Вьетнам на лыжах». Обе заказали себе аозай из мягкого прозрачного шелка, а еще Фрэнки купила для мамы целый рулон дикого шелка серебристого цвета и латунную гильотину для сигар своему отцу.
В шестнадцать пятнадцать они вернулись в отель и стали готовиться к вечеринке.
Какое блаженство. Горячая вода, много, очень много горячей воды. Душистое мыло и лосьоны.
Фрэнки надела новое фиолетовое платье с белым поясом и сандалии. Впервые за восемь месяцев она посмотрела в зеркало. Глаза все еще ярко-голубые, бледная кожа в веснушках, потрескавшиеся губы не спасает даже помада, волосы как воронье гнездо.
Лицо сильно осунулось, руки как палки.
Барб подошла к Фрэнки и обняла. Они вместе смотрели в зеркало. На Барб были темно-синие штаны клеш и белая рубашка с ярким шелковым галстуком. Повязка на голове подчеркивала, как отросло ее афро.
— Я и не думала, что так похудела, — сказала Фрэнки. — Зачем я купила это нелепое платье? Я как Грэйс Келли на фронте.
— Оно напомнило тебе о доме. Печенье только что из духовки. Папа с мартини в руках. Хотя в твоем случае мама.
Барб была права. Фрэнки купила это платье, потому что оно напомнило о доме, о маме, о той жизни, к которой стремились все девочки в пятидесятые, когда миром правили сплошные условности.
И пусть Фрэнки была девственницей, но она точно больше не хотела быть «хорошей девочкой». Жизнь слишком коротка, чтобы упускать ее из-за каких-то правил, которые придумало старшее поколение.
Фрэнки переоделась, теперь на ней были новые сине-белые клетчатые брюки и белая облегающая блузка с рукавами-фонариками. Перед выходом она добавила к образу белый ремень.
— Ну все. Пошли.
Они поднялись в бар на крыше, с наслаждением поужинали, любуясь хаосом ночного города. В двадцать пятнадцать у выхода из отеля их встретил полицейский. Они проехали по оживленным, переполненным улицам и остановились перед неказистым на первый взгляд клубом, где над дверью висел плакат с черной надписью «Бон вояж, Ястреб!». Внутри оказалось довольно мрачно, от одной стены до другой тянулась барная стойка, перед ней толпились офицеры в форме и гражданском, они похлопывали друг друга по плечу, поздравляли и пили коктейли с настоящими кубиками льда. Вьетнамские официантки сновали в толпе, протирая столы, разнося еду и напитки. Часть столиков сдвинули к стенам, освободив место для танцев. Несколько парочек уже танцевали в центре зала под аккомпанемент трио музыкантов. Мелодия была Фрэнки незнакома. Над головой шуршали два вентилятора, они не охлаждали горячий воздух, а только гоняли его по залу.
У бара стоял Койот, он заметил Фрэнки и помахал. Затем нерешительно подошел, и это напомнило Фрэнки о доме, о первых свиданиях и школьных танцах. Никакого летчицкого нахальства.
— Прекрасно выглядишь, Фрэнки. Можно пригласить тебя на танец?
— Можно, — сказала она.
Все это было до нелепости старомодно, словно совсем из другой жизни, и Фрэнки рассмеялась.
Он притянул ее к себе и потащил танцевать. Его рука опустилась на ее бедра.
Фрэнки быстро вернула руку на талию. От «хорошей девочки» в ней осталось больше, чем она думала.
— Кажется, ты что-то перепутал. Я не из таких.
— Ни в коем случае, Фрэнки. Ты из тех, кого приводят домой похвастаться перед мамой. Я понял это, как только увидел тебя на том пляже.
— Именно такой я и была, — сказала она. — И кстати, спасибо за приглашение.
— Я думал о тебе со дня нашей встречи, — сказал Койот.
Следующая песня была намного энергичнее, Койот так завертел ее в танце, что у Фрэнки закружилась голова и сбилось дыхание. На один прекрасный миг она стала обычной девушкой в объятиях парня, который считал ее особенной.
Она уже не просто разрумянилась (что само по себе было опасно, как считала ее мать), она обливалась потом, и ей это нравилось.
— Смотри, Фрэнки, вон Самурай. Пойдем, я познакомлю тебя со своим новым командиром, — сказал Койот и потянул ее за руку.
Она плелась за ним, посмеиваясь над таким поворотом событий. Сначала он хватает ее за зад, а теперь уводит с танцплощадки.
Он так резко остановился, что она врезалась ему в спину. По руке скользнула рука Койота, он сплел их пальцы.
— Самурай, — сказал Койот, — хочу познакомить тебя со своей девушкой.
— Девушкой? Я совершенно… — Фрэнки засмеялась и подняла взгляд на командира. Он был в форме и очках-«авиаторах», прямо агент ЦРУ. Или рок-звезда. Осанка и манера держаться так и кричали о военной выправке.
— Так-так, — протянул он, медленно снимая очки. — Фрэнки Макграт.
Рай Уолш.
Фрэнки словно перенеслась в прошлое, на вечеринку в честь Дня независимости, когда Фин привел домой своего нового лучшего друга.
— Тот самый рай на земле, — сказала она сипло.
В голове теснились воспоминания — Финли, дом, школьные влюбленности.
Рай притянул ее к себе и, крепко обняв, приподнял.
— Стойте. Вы что, знакомы? — Койот, нахмурясь, переводил взгляд с Фрэнки на своего командира.
— Мой старший брат учился вместе с ним в Военно-морской академии, — сказала Фрэнки, отступая назад. — Это он сказал мне, что женщины тоже могут быть героями.
Койот положил руку Фрэнки на талию, притянул к себе. Она отстранилась.
Рай надел солнечные очки.
— Что ж, не буду прерывать ваше веселье, ребята. Продолжайте. Рад был снова увидеться, Фрэнки.
Он развернулся на каблуках одним плавным движением и пошел к бару.
Глава тринадцатая
— Что ты знаешь о своем командире? — спросила Фрэнки.
— Он